— Лишь бы беспорядок учинять!..

Я усовестилась и тоже помогла с уборкой.

Всё это время метатель молний из глаз и победитель стаканов сидел с чёрным от гнева лицом, и я даже подумала, что перегнула палку. Но потом он заговорил, и я решила, что всё-таки недогнула.

— Ты. Будешь. Соблюдать. Правила. В моём. Доме.

Наверное, стоило его как-то успокоить или согласиться. Это было бы умно. Но разве я когда-нибудь говорила, что славлюсь умом?

— Знаете что? — вздёрнула подбородок я.

— Что? — угрожающе тихо спросил Кощеевич.

— Можете засунуть свои правила себе в задницу!

— Не могу, — со злой усмешкой отозвался князь. — Не уместятся. У меня там ещё буфет с прошлого раза ножками наружу торчит. Вместе с осколками. А о своих словах ты пожалеешь.

Опять угрозы и наказания? Интересно, сам он от них не устал?

— Да я с первого момента, как вас увидела, только и жалею об этом, — обиженно ответила я.

— Это абсолютно взаимно. И если бы не пророчество, я ни секунды в твоём обществе провести не захотел бы, ведьма, — заверил князь.

Его слова ранили неожиданно сильно. Фыркнув, я быстрым шагом ушла с кухни и поднялась в светлицу. Что ж, тогда нечего тут ловить. Я вернулась к себе, тепло оделась и прихватила на память пару сарафанов с кокошником. Вряд ли князь пострадает от недостатка сарафанов в тереме. А если и пострадает, то это сугубо его проблемы, и пусть он их себе засунет в компанию к правилам и буфету.

Ну и прекрасно. Зато цель достигнута — о кикиморах и болотницах никто даже не вспомнил. Но в груди всё равно противным смерчем сворачивалось мерзкое ощущение неправильности. И оно всё нарастало.

Я спустилась обратно в кухню, но никого там не было.

— Дед Постень, — позвала я, и он неторопливо вылез из-за печи. — Дайте, пожалуйста, карандаш и листок.

В общем-то, обсуждать с князем мне было особо нечего, поэтому я просто оставила записку, что нашла способ закрыть каналы и вернуться домой. И что мы с ним больше не увидимся.

— Собралась, что ли, куда? — нахмурился домовой.

— Да. Дед Постень, вы уж простите за все неудобства, что я вам доставила. Вы навеки останетесь в моём сердце как самый лучший повар полбы и кальи. А уж ваш ситный хлеб… Буду вспоминать с теплотой. Спасибо, что вы есть!

Я приобняла стоящего на лавке домового и поцеловала в щёку. Он зарделся и вдруг кокетливо отмахнулся ладошкой, улыбаясь в усы.

— Удачи тебе, Марусенька. Девка ты хорошая, с аппетитом, — сделал он мне на прощание сомнительный комплимент. — Ты это… вот… держи сорочку. Сам вышил! Ты уж уважь старика, спи в ней…

Он достал откуда-то из-за печки и сунул мне в руки потрясающе красивую рубашку, по вороту, манжетам и подолу расшитую гладью. Настолько тонкую, что даже сложенная вдвое она просвечивала насквозь.

Я удивлённо воззрилась на домового, чей хозяин подобные рубашки явно не одобрял.

— Благодарю! Потрясающе красивая вещица. Обещаю носить с удовольствием. А теперь прощайте!

— В добрый путь, Марусенька. А я всё ж таки надеюсь, что свидимся ещё.

— Это вряд ли, дед Постень.

На выходе никто меня не остановил. Я дошла до конюшни и замерла у денника Раджи.

— Хороший мой, я нашла способ вернуться домой и помочь Явомирью. Представляешь, он оказался до банального прост. Только мне нужно на остров Буян. Ты знаешь, где он находится?

Раджа важно кивнул.

— Сможешь меня туда отнести? Только я не знаю, как тебя седлать.

— Задать правильный вопрос — это уже половина решения проблемы, — уверенно ответил конь.

Я медленно вывела его из денника в заснеженныйдвор. Ожидала, что на крыльце возникнет закутанная в чёрное фигура, но оно оставалось пустым. Я забралась на Раджу, положила сумку на колени и вцепилась в густую гриву.

— Ну… поехали… — тихо проговорила я.

Скакун сорвался с места. От его копыт полетели искры, что мгновенно гасли на снегу. Раджа не просто рванул на волю, он помчался по летящим по небу снежинкам, обгоняя само время. Позёмка закружила по двору, взвихрилась до верхнего края забора, и конь одним прыжком перемахнул его, оставив далеко внизу. Я оглянулась. Крыльцо по-прежнему пустовало.

Отчего-то стало почти больно. Глупость какая! Кто мне этот князь? Тиран и деспот, который только и умеет, что запрещать. Зря он говорит, что в жизни у него нет смысла. Есть! Планомерно портить её другим!

Но как бы я ни старалась разозлиться, получалось плохо. Надо мной серой тучей нависли несказанные слова и обрушились на землю холодным снегопадом недомолвок. Раджа мчал меня сквозь метель моих мыслей и вьюгу сожалений. Холод пробрался под душегрейку и щипал за бока. Но я терпела. Прижалась лицом к могучей шее коня и безмолвно роняла на жёсткую шерсть то ли слёзы, то ли капли растаявшего на лице снега.