Ремонт продлился десять дней. Восстанавливать плиту камбузную надо, она из чугуна, служила тридцать лет, а тут… После вахты мы со старшим помощником поехали в Холмск за формой. Пришли в ателье, там два седых, небольшого роста мужчины и обстановка – как показывают в фильмах до революции. Два старых-добрых еврея. Зашли, встали у стойки. Один – другому: «Мойша, посмотри, кто там». «Да я уже вижу, молодым людям нужен фрэнч для моря, не так ли?». Старпому: «Вам у нас понравилось, что часто посещаете нас?». А у меня в голове: «Скажи, чтоб я так жил». Мойша нам: «Молодые люди, мы вас видели. Попейте пива и приходите к семнадцати ноль ноль». Я хотел напомнить, что нас не замеряли. Мне в ответ: «Молодые люди, мы вас посмотрели». Удивительная страна Сахалин. Вышли на улицу. «Геннадий Васильевич, ну что, по пивку?». Правда, идти четыре остановки. Но мы же не на работе, и двинули в нужном направлении. Какойто непонятный шум позади нас. Догоняет нас процессия, сопровождаемая звуковой какофонией, шумом и криками толпы. У меня потихоньку отвалилась челюсть – впереди толпы лошадь, запряженная в телегу, лошадь в цветах, в телеге гроб. Я вижу – в гробу бородатый старик, одетый в тельняшку. Когда поравнялась повозка – в гробу козел, одетый в тельняшку. Толпа, человек пятьдесят-семьдесят, кто во что горазд – стучат, кричат, играют на баяне, гитарах, идут весело. Позади процессии едет милицейский воронок, не хватает скорой помощи. Козла звали Яшка, давно прибился к пивбару, там и обитал. Нальют пива – он и доволен, к вечеру не на ногах, в канаве. Так и тянул лямку, местная знаменитость. Бичи всего Холмска сопровождают его до пивбара и потом, если сил хватит. Хорошее пиво на Сахалине. К семнадцати пришли в ателье, нам: «Молодые люди, осталось только пыль стряхнуть и пару пуговок пришить». Надел форменный пиджак – сидит, как влитой. Расплачиваясь, я сказал: «Вы гении». Они смущенно улыбались.

Скоро конец ремонта, и я отпросился у капитана смотаться с женой в Южно-Сахалинск, оформить документы в техникум. В техникуме документы приняли, только учись. Своей говорю: «Поехали на автобусе, посмотрим Сахалин». Подъехали к Невельску, в нем один единственный шлагбаум через железную дорогу, но это произошло. Сообщение пришло смотрителю шлагбаума – вроде должен пройти поезд. У нас в стране смотритель шлагбаума, уборщик в театре и сторож – великие люди. Тот, недолго думая, перед лошадью опустил шлагбаум. За лошадью с повозкой встал запорожец, после него – джип, за ним – мотоцикл с коляской, за мужиком сидела очень крупная тетка, багажник завален всяким скарбом. Тихо подошла старушка с козой, встала рядом с лошадью. Все терпеливо ждут. Городской автобус стоял в стороне. Это неизбежность – поезд все-таки. Радостный от содеянного, смотритель шлагбаума с гордым видом расхаживал с красным флажком около своей будки, взгляд его строгий уперся в лошадь. Лошадь прожила целую вечность, наверное, Антон Палыча Чехова возила по Сахалину, устала от суеты, положила свою голову на шлагбаум. В инструкции об этом не сказано. Смотритель заорал на возчика: «Убери своего скакуна! Поезд пройдет, ушей не найдешь!». Обеспокоенный таким поворотом дел, балдой водитель кобылы натянул вожжи, обалдевшая ото сна лошадь рванула назад. Телега въехала в запорожец, автоматически лысый водитель сдал назад, спасая свою ценность, въехал в джип. Из джипа вывалил какой-то бандит, разводя пальцами, и шепеляво: «Ты че, козел, в натуре?!», – посмотрел на передок, сел в машину и сдал назад, подмял мотоцикл. Скарб вывалился из коляски, тетка неуклюже сползла с коляски, туго обтянутая кофточка лопнула, пуговицы полетели, сильно набрякшая грудь вывалилась. Крик стоял страшный, искали виновного. Поезд прошел, смотритель поднял шлагбаум, балдой водитель кобылы рванул, где только прыть взялась у кобылы? Видать, поняла, что грозит. Но тут дикий крик бабули перекрыл всех – коза висела на шлагбауме. Все кинулись спасать козу.

Ремонт закончился, все заняты получением снабжения, продуктов, приведением в порядок орудий лова. У судна остановилась милицейская машина, из нее вышел замначальника кадров, Семен Семеныч, мне: «Поехали». Приезжаем в пивбар, что стоит на берегу Татарского пролива, заходим, кадровик громко, перекрывая гул в баре: «Моряки I класса и трал-мастера есть?!». Откликнулись, к ним мент, в машину, кадровик кого-то ведет, мирно разговаривает. Приехали на судно, мне: «Их – в судовую роль, документы потом». Обалдел я, такой найм людей на суда видел в кино про времена парусного флота. Удивительная страна Сахалин. Чтобы народ не разбежался, отошли от причала на внутренний рейд, встали на якорь. Сижу, готовлю судовую роль для властей, команда по матюгальнику (судовая трансляция): «Якорь отдать, три смычки». Смычка – двадцать пять метров якорной цепи. Якорь пошел, и тут же дикий истошный крик, аж по телу громадные мурашки побежали. На якорь встали, вовремя застопорили цепь. При отдаче якоря цепь выходит из цепного ящика, а оттуда полезли кости, кровь, рваная телогрейка матроса Фролова. Все в оцепенении. Вызвали милицию. Картина у брашпиля9 – капитана бьет нервная дрожь, труп на судне, куда уж больше? Серьезный следак осмотрел все снаружи, записал, открыли цепной ящик, спустился один. Нельзя допускать на место преступления – следы затрут. Десять-пятнадцать минут тишина. Из цепного ящика раздался хохот. Ну все, от ужаса у следака крыша поехала. Хохочущий следак выползает из цепного ящика, глаза веселые, следов ужаса нет. Все на него настороженно смотрят. Как выяснилось, получая продукты, плотник завернул в телогрейку тушу замороженного барана, и – в цепной ящик. Потом хотел утащить домой, да забыл, был балдой. Я у старпома: «Геннадий Васильевич, скажите, у вас здесь всегда такая веселая жизнь?». Тот задумался, на меня смотрит и серьезно говорит: «Да нет, все началось с твоего прихода». Я: «Ну тогда дальше будем веселиться».

Судно было приписано к рыбзаводу, залив Терпения, восточная сторона. Снабжаем его рыбой, иногда постоим день-два, все вручную. Причал сделан из мощных бревен. И где только такие бревна водятся? Осталось от японцев. Из порт-пункта Паранайск пришло штормовое предупреждение – смерч. Очень редкое явление на Сахалине. Появление южнее Паранайска и общее направление южное. Смерч изменил направление на восток-юго-восток, как раз на нас. Бежать нам некуда, в море тем более опасно. Завели дополнительные концы, ждем. Нарастающий гул, стало темно, как ночью, сумасшедший ветер, швартовые лопаются. Вместе с боцманом кинулись заводить концы на берег, причальные бревна ходят ходуном, несколько бревен лопнули, как спички. И вой ветра, ты букашка. Забежали в помещение, ждем. Эта природная сила подняла железное

Брашпиль – механизм выборки якоря.

сорокаметровое судно, оторвала от причала и аккуратно поставила сбоку причала так, что вода с правого борта – сорок сантиметров, с левого борта – десять сантиметров, остальные три метра в грунте. Не было удара – подняла и положила. На все это непотребство природа потратила около тридцати минут, ураган зародился и рассыпался. Когда он рассыпался – жгучая тишина, солнышко светит, потом прорезалось птичье пение. Спасательная операция длилась дней пятнадцать – стащили на воду, по судну мы сделали двенадцать цементных ящиков. Нас – на усы10 и – в порт Невельск.

Там решили ремонтировать. Старпом, глядя на меня, молча ушел. Со вторым помощником, Владимиром Михайловичем, повздорили. Мне – типа сбегай, я ему не так ответил – чуть не подрались, тоже ушел. Я пошел на повышение, дали нам одну комнату в малосемейке, одноподъездный деревянный двухэтажный дом. Отдельная комната – это много значит. И как я хотел иметь семью. Как сказал великий поэт:

DOMINE LIBERA NOS A AMORE11

Семья

На Руси это издавна чтимо,

Это в нашей, наверно, крови:

Чтобы женщина шла за мужчиной

В испытаньях, в скитаньях, в любви.

Чтоб его признавая начало,

Все тревоги в себе затая, Все же исподволь напоминала – Мы не просто вдвоем, мы семья.

Чтобы мудрость в себе находила,

Распрямясь пред сыновьим лицом Повторить с материнскою силой:

«Посоветуйся, сыне, с отцом!» Чтоб, все страхи снося в одиночку, Говорила, измаясь в конец:

«Обними-ка отца, слышишь, дочка, Что-то ныне устал наш отец…»

Усы – буксирное приспособление.

DOMINE LIBERA NOS A AMORE – (лат) Господь, освободи нас от любви.

И глядела бы с явной отрадой,

Как теплеет любимого взгляд,

Когда сядут за стол они рядом,

Как, к примеру, сегодня сидят… Мы едины любовью и верой, Мы едины землей и трудом.

И распахнуты дружеству двери

В наш добротный, устойчивый дом…12

Родился сын, но при родах что-то пошло не так. Ираида в больнице, сын в больнице на искусственном питании. Я радостный под окнами, – СЫН РОДИЛСЯ. На мои вопросы, что с Ираидой, врачи затруднялись ответить. Сильное кровотечение, вроде остановили, а как дальше… Сына в окно показывали, этот живой комочек синюшный. Что с ним? Не ест, не хочет и не может есть ту дрянь, что ему совали, и кричит. В результате грыжу накричал. Мне медсестра тайком сказала: «Ты бы его забрал да откормил молочком», – даже дала адрес владельца коровы, – «иначе потеряешь его».