— Прости, я не могу, — тихо повторила она слова Иномира.

На службе во дворце у Милы было много времени подумать и понять, что ей нравился Иномир. Но когда вспоминала, что она ему — нет, сердце резало. Сколько бы она ни пыталась его забыть, сколько бы ни глушила в себе чувства тяжелой работой, ночью он все равно ей снился, а наутро душа опять печалилась о несбывшемся. И только больше грустила о доме, и все не могла никак смириться, что теперь ей никогда не вернуться.

— Извините, — Мила подняла взгляд на Отраду, — не могли бы вы рассказать мне, как Иномир оказался на службе у князя?

— Иномир? — улыбнулась Отрада. — Да спас меня однажды, оттого мой дорогой муж его так и любит. Напросилась я как-то на охоту, интересно было очень посмотреть, что же мужики там делают. Обещала от лагеря не отходить, а сама за грибами пошла. Так и не заметила, что далеко забрела. Подумала: ничего, выберусь, а тут волки завыли. Я давай деру. Только от стаи-то убежишь? Загнали они меня, окружили, так я и подумала, что конец мне пришел — загрызут же. А тут вдруг парень молодой рыжий из лесу выбежал да всех волков на моих глазах мечом зарубил. Я давай от страха орать, а он мне и говорит, «матушка, успокойтесь». Княгине говорить «матушка, успокойтесь»? — Она усмехнулась. — А потом с конем своим вывел меня обратно, да Светозар ему так благодарен был, что взял к себе в стражу. Недолго он, правда, во дворце прослужил: стал проситься в дорогу, — а ему и поручения нашлись в разные края. Так и повелось, что Иномир то уходил, то приходил. Жалко, что сейчас его нет рядом.

Отрада замолчала, вновь вернулась к князю и стала заботливо гладить его по руке, которая покоилась поверх одеяла. Мила поудобнее расположилась на табурете, прикрыла глаза и стала вспоминать Иномира. Она так по нему соскучилась и больше всего на свете хотела бы узнать, где он сейчас был и что делал. В мыслях начали появляться расплывчатые мечты о том, какой могла бы быть их встреча, как вдруг дверь резко открылась. Мила распахнула глаза, увидела советника Всеволода и тут же подскочила на ноги. Отошла к стене и опустила взгляд. А он поклонился княгине, справился о здоровье ее мужа и продолжил, обращаясь к ней непривычно свысока:

— Вам же уже сообщили, что я приступаю к управлению делами Вышгорода и всех земель княжества?

— Сообщили, — ответила она и отвернулась.

— Но я пришел с еще одной новостью. — Он задрал подбородок, хотя куда уж было выше, и продолжил: — Знахари, наконец, выяснили, что творится с князем. Никакая это не болезнь. Как я и думал, его отравили.

— Отравили? — удивилась Отрада. — Но кто же это мог сделать?

— И я тоже задался этим вопросом. — Он положил руки за спину. — Я лично начал расспрашивать стражу, убедился, что никто не мог проникнуть в покои через окно и узнал, кто же заходил, а, что самое главное, уходил от князя последним. И с большим сожалением смею сообщить, что это был Иномир.

— Не говори ерунды, — оборвала его Отрада.

— Все мы все знаем, как он за свой родной край беспокоился. Только князь мне успел сказать, что помощи им никакой не будет. А потом к нему как раз Иномир зашел. Так вот и подумайте, как тот отреагировал, когда он обо всем узнал.

— Иномир, — нервно усмехнулась Мила. — Вы же, наверное, шутите, он же на такое никогда…

— А может быть, это ты по приказу брата что-то князю подсыпала? — Всеволод бросил на нее короткий взгляд.

— Всеволод, — перебила его Отрада. — Так если знахари знают, в чем дело, почему же они не здесь? Почему они его не лечат?

— В этом-то вся и проблема, — вздохнул Всеволод. — Мы не знаем, чем его отравили. А значит, и вылечить его знахари пока не могут. Но не беспокойтесь, я уже отправил своих людей на поиски Иномира. И они обязательно его поймают и хорошенько допросят. А мы будем ждать и надеяться, что предателя найдут быстро.

Начались первые морозы, и во дворце стало не только холодно, но и как никогда печально. Всеволод всем управлял, князь так и не очнулся, а княгиня потеряла не только сон, но и аппетит. И Мила очень беспокоилась за ее здоровье. Сколько бы ароматного бульона, сладкой каши и выпечки она ни приносила, та к ним даже не притрагивалась. И тогда Мила вспомнила о розовом вьюнке, который помог Белогриву набрать толстые бока. Только во дворцовой кухне не было таких трав, а обращаться к знахарям, которые лечили князя Светозара, она побаивалась. Они полностью слушались Всеволода, лечили совсем незнакомыми травами и иногда приговаривали какие-то темные слова. Конечно, быть может, из-за этого князь, несмотря на то что уже долго лежал в постели, не худел и казался просто спящим. Ей вспомнилась деревня, в которой они с Иномиром были на подъезде к городу: там точно можно найти необходимое. Так и задумала, что, когда наступит время без работы, она возьмет Белогрива и отправится к избе знахарки.

Наконец, настал свободный день. Мила убрала свою комнату, перебрала одежду, которой у нее было не так много, но она ей очень нравилась, перестелила постель, полюбовалась птичкой и спрятала ее под подушку. И уже шла по коридорам во двор, погруженная в мысли, когда врезалась в кого-то. Перед ней стоял Всеволод в черном теплом кафтане и с яростью на нее смотрел.

— Ой, простите, великий наместник, — отскочила она и опустила голову, припоминая, что первым его приказом было называть теперь его именно так.

— Сестра Иномира, — неприятно протянул он, — что ж, братца твоего еще не нашли. Но ничего, скоро висеть во дворе будет.

— Не говорите так, пожалуйста, — отозвалась Мила и прикрыла глаза. — Я вам клянусь, он ни в чем не виноват, не он отравил князя.

— Не дерзи! Скажи спасибо княгине, что до сих пор тебя здесь держит. Была бы моя воля, давно уже в темницу отправил.

Мила подняла взгляд и с ненавистью на него посмотрела. Всеволод свел брови, и она уже испугалась, что он сейчас ее ударит, но обошлось. Он на мгновение замер, а затем высоко поднял бровь.