Не то чтобы мы были заняты, но я пока так и не смог прочесть «Моби Дика» и научиться кататься на уницикле, который накануне выписки подарил мне Милтон. Карен твёрдо стоит у руля наших поездок, социальных и культурных мероприятий, включая посещение выставок в Метраполитен-музее, и не даёт нам скучать. Но после общения с протом я вижу оперу (и несколько других явлений) несколько в ином свете. Они, в конце концов, ограничиваются радостями и трагедиями людей. Если я чему-то и научился у прота, то это можно свести к простой формуле: мы, люди, обеспокоены только крохотной частью целого. Согласно проту, каждое живое существо имеет такое же право на жизнь, как и люди — теперь я целиком разделяю это убеждение, хотя и могу иногда подкрепиться куском пиццы или мороженым со сливками. Но больше никакого сыра!

И сейчас я провожу больше времени, изучая небо. Карен подарила мне четырёхдюймовый отражающий телескоп, и каждый ясный зимний или летний вечер находит меня во дворе созерцающим звёзды. Иногда я смотрю на созвездие Лиры и задаюсь вопросом, где сейчас находится та сотня человек и чем они занимаются. Часть меня сожалеет о том, что я не принял предложение отправиться на Ка-Пэкс. Я искренне надеюсь, что они обрели покой и удовлетворение, и что существует иной мир, где мой отец всё ещё жив, а я занялся пением, а не психиатрией. Правда это или сон, я уверен в одном: нас окружают миллионы планет, о которых мы ничего не знаем, миры, которые мы надеемся когда-нибудь посетить, и Земля с её обитателями не находится в центре вселенной. Вернее, я вижу нас, галактику и даже саму вселенную — как крохотную частицу мудрости, красоты и таинства Бога.

Я помню свою первую встречу с протом как будто она была вчера (прот, вероятно, скажет, что она действительно произошла вчера). Его кривая усмешка сильно раздражала, пока мне не стало понятно, что раздражение вызвано глубоко сидящей обидой на моего отца. Возможно, я был глубоко демотивирован самим его заболеванием: прот имел все признаки бредового расстройства, но узнать хоть что-то про его прошлое не удавалось. Раскусить его было не проще, чем расколоть бильярдный шар при помощи пёрышка, и всё это свалилось на меня, когда я временно исполнял обязанности директора Манхеттанского Института Психиатрии (МПИ) и был по уши в делах.

Но вскоре оказалось, что прот, кем бы он ни был, имел выдающуюся способность к эмпатии [158] и мгновенно распознавал, что беспокоило каждого, с кем он знакомился — будь то пациент или сотрудник института. Возможно, это и притягивало нас к нему: чувство, что он понимает и — кроме того — может помочь. Множество пациентов, которые могли бы до сих пор находиться в стенах нашего госпиталя, выздоровели после того, как прот добрался до самой сути их проблем и помог их решить. Было крайне необычно видеть внезапное исцеление безнадёжных психически больных людей, которые многие годы находились на лечении. При этом мы не наблюдали рецидивов [159] , за исключением собственного альтер-эго прота — Роберта Портера. Я не могу не порекомендовать каждой психиатрической клинике иметь в штате одного или двух сотрудников с Ка-Пэкс или другой прекрасной планеты, отличающейся от Земли, жители которой — даже самые разумные — ко многому слепы из-за своего ментального багажа.

Но наш инопланетный друг оставил ещё более обширное и глубокое наследие, чем исцелившиеся пациенты. За те пять лет, которые прот путешествовал по Земле с Робертом, он сделал массу острых и точных наблюдений касательно её обитателей с особым акцентом на Homo Sapiens, которых называл «ошибкой природы». Прота увлекали деяния человечества, но не всегда он был от них в восторге. Называя нас «раковой опухолью Земли», он предложил простое (по его мнению) решение всех наших экологических и социальных проблем: начать всё с чистого листа, основываясь на ряде новых допущений. С точки зрения прота практически всё, что мы когда-нибудь предпринимали, все наши решения на протяжении истории — всё было необдуманным, неподходящим или просто глупым. Среди наших «разрушительных» явлений были правительство, капитализм, религии, школы и даже материнство — фактически все институты и ценности человечества. Свои мысли прот записывал в небольшой блокнот, с которым не расставался ни на минуту.

Нет смысла рассказывать здесь все книги о планете Ка-Пэкс, но краткий пересказ для тех, кто не знаком с трилогией, будет вполне уместен.

Прота привезли в Манхеттанский Психиатрический Институт в мае 1990 года. Проявив терпение и проведя серьёзную работу, мы узнали, что за личностью прота скрывается очень больной человек (Роберт Портер), перенёсший несколько тяжело травмирующих событий, первое из которых случилось, когда ему было всего пять лет. После семи лет терапии, прерванных возвращением на Ка-Пэкс и двухлетней паузой, во время которой прот странствовал по Земле в поисках ста попутчиков для финального путешествия к звёздам, я был вынужден признать, что мой пациент имел не только альтер-эго Роберта, но и личность гостя из Космоса.

Есть несогласные с этим чисто эмпирическим заключением [160] , но никто не отрицает, что прот обладал поразительно беспристрастным и логичным умом, вполне способным оценить жизнь на Земле с позиции существа с другой планеты. Мы можем не соглашаться со многими из его наблюдений, но в них есть доля истины, которую невозможно отрицать.

Прот привык писать отчёты о планетах, которые посещал во время своих частых путешествий. В августе 1990 года, когда он уже собирался возвращаться на Ка-Пэкс «для отдыха и восстановления», прот позволил нам сделать ксерокопию его объёмного отчёта, написанного на капэксианском языке. К счастью, у нас был Розеттский камень [161] , который помог расшифровать написанное — перевод «Гамлета» на капэксианский язык, сделанный самим протом. С помощью профессионального лингвиста (доктора Кэрол Боттчер с факультета лингвистики Колумбийского Университета, которой я очень признателен) я смог перевести большую часть его записей на современный английский. Когда эквивалентного слова или фразы в великой шекспировской пьесе не находилось, но смысл был ясен, Кэрол заполняла пробелы, исходя из своей интуиции. Когда смысл был не ясен, мы додумывали содержание, основываясь на моём длительном знакомстве с протом и знании его образа мышления (в этом случае мы заключаем написанное в квадратные скобки). Слова и фразы в круглых скобках, напротив, принадлежат проту: в них он поясняет смысл сказанного для капэксиан. В других случаях текст приведён дословно, за исключением некоторых грамматических правок: например, использования заглавных букв в начале предложений.

Прот вёл свои записи отрывочно, когда появлялась свободная минутка (большую часть времени он был окружён пациентами), перемежая историю Земли и её текущее положение с наблюдениями, сделанными в госпитале и где-то в других местах. Поэтому его отчёт несколько непоследователен, хотя вполне вероятно, что капэксианцы так делают все свои дела. Когда это было возможно, я соединял разрозненные фрагменты в единое целое. Для большей ясности его случайные пометки, сделанные по краям, не были включены в этот текст. Однако я сохранил обычай прота писать заглавными буквами названия звёзд, планет и других небесных тел, а всё остальное писать с маленькой, включая имена собственные.