Скиф начал собирать войско. Ему во всем потакал Плинта, но ехать сам, князь окинцев отказался. Эдекон не стал настаивать, он не хотел делиться возможной добычей и славой, которую он собирался получить, усмирив Велизария; о котором во всех окрестных княжествах уже складывали былины, далеко не всегда положительные.

Отношения с соседями у Эдекона и Плинты всегда складывались по праву сильного. Князь окинцев и скиф давно заключили между собой союз, чтобы стать еще влиятельнее. Они оба были богаты, могущественны, расчетливы и настолько хитры в политических делах, что почти во всех окрестных княжествах знали, что лучше против них не сговариваться.

Велизарий был первым, кто нарушил сие негласное правило.

На подходе к Мереже Эдекон встречал все большую разруху и упадок. Некогда золотистые поля заросли бурьяном. Ломовые лошади тянули пожитки крестьян, решивших покинуть земли тускарей. Скиф заметил как на лугу колышется полынь. Она прорастала везде. Эдекон почувствовал ее пьянящий запах. Но подъезжая все ближе к Мереже, аромат полыни начал смешиваться с чем-то гарким.

Повернув голову, скиф увидел покрытое серой пеленой городище. Он уже различал башни возвышающиеся над главными воротами. Он посмотрел на Мережу: лежит, все так же посреди возвышенности и полей! Прямо как десять лет назад.

Эдекон приказал гуннам придержать лошадей. Он, будучи родом из Скифии, был осторожен в сравнение с многими бесшабашными соплеменниками. Чем ближе они приближались к городским стенам, тем больше странностей, он стал замечать.

Всадники гунну медленно продвигались вперед. Город был вокруг, пыльный и вонючий от дыма, та самая Мережа, что представлялась прежде чем-то дивным. Эдекон с опасливой осторожностью глядел на полуразрушенные стены городища. Его смутил идущий вверх дым. Он поднимался отовсюду. Из-за крепостных башен, из-за главных ворот, покосившихся, с наполовину разбитым полотном... «И что у них тут произошло? — думал скиф, — как Мережа превратилось в такое жалкое зрелище?»

На крепостной башне произошла стычка. Седовласый дружинник пытался успокоить разъяренного разбойника, который ранил молодого часового.

— Не выпустите наших достопочтенных друзей из острога, мы весь город спалим! — кричал разбойник, угрожающе размахивая клинком и факелом.

— Мы здесь не при чем, — оправдывался седовласый дружинник. — Спрашивайте с Валамира.

Разбойник посмотрел вдаль и рассмотрев целое конное войско гуннов, впопыхах спустился вниз и побежал в сторону главной дороги. Седовласый дружинник тоже заметил неладное в поле. К городищу приближалась целая армия.

Впрочем, спустившись с горящей башни вместе с раненным часовым, дружинник тотчас забыл о приближавшихся гуннах и побежал в сторону узкого переулка, пытаясь укрыться от стрел разбойников.

Пройдя через главные ворота, вместе с всадниками гунну, Эдекон бегло прошелся глазами по, прилегающим к крепостной стене, избам. Многие из них были разрушены. Он приказал гуннам прочесать город в поисках Велизария, а сам отобрав сотню сильнейших всадников, решил идти в сторону ярмарочной площади.

Они прошли по главной дороге и уперлись в укрепления из телег, наваленных в беспорядке, друг на друга. Они перекрывали проход к сердцу городища. Эдекон осмотрелся и увидел несколько засек, отгораживающих и другие широкие дороги. Было ощущение, что улицы в городе поделены между разбойниками. Пришлось идти обходными путями. Эдекон двигался в середине отряда. В глаза било зарево пожара прямо с узкого переулка. Горела деревянная корчма. Каменная стена постоялого двора располагавшегося напротив уже стала черной. Эдекон приказал двигаться быстрее. Вся улица была в дыму. Виден был красный переплет какой-то сгоревшей крыши. За ними еще две обугленные избы.

Надышавшись едким дымом, откашливая сажу, сплевывая черные сгустки, осторожно они пробирались через горящее городище, входили в багровеющие от огня переулки. И часто разворачивались назад, в попытках найти обходной путь. Босые бродяги и оборванцы, кланялись перед ними, шептали что-то бессвязное, и протягивали ладони, в надежде получить хотя бы медяк — и все это было так буднично теперь для Мережи, точно в городище ничего необычного не происходило. Так оно и было, все уже привыкли к разрухе, кроме забредших гостей. Наконец-то Эдекон с сотней всадников сумел пройти к ярмарочной площади. На скифа она произвела гнетущее впечатление. Раньше здесь каждый день шла торговля, а по праздникам сюда съезжались со всех окрестных княжеств.

Теперь ярмарочная площадь Мережи была совсем пуста. Ушли все купцы, все ремесленники, крестьяне больше не везли заполненные телеги. Порою только одинокий ворон приземлится на площадь, гаркнет и расправив крылья улетит прочь.

И в голову скифа шли странные мысли: «Вот взять и остаться тут на месяц, на два, поменять весь уклад и город снова заживет… Нет уж… Сколько тогда потратить придется? Пусть так все и остается. Была Мережа, да сплыла!»

Размышления Эдекона прервали отдаленные звуки. К ярмарочной площади примыкал широкий сад высоких деревьев. Скиф долго прислушивался и различил громкий разговор, разговор перешел в крик, крик перешел в драку, и вот, уже за самым садом, дубасят и выбивают из друг друга всю дурь разбойники, не поделившие скудную добычу. Через несколько минут все затихло.

Из такой жестокой драки победитель вышел совсем избитый, засыпанный грязью и еле перебиравший ногами. Но зато как радостен он был, когда снова и снова перебирал он в руках, крошечные и почерневшие монеты из серебра.

Эдекон подъехал к разбойнику вместе с тремя всадниками.

— Где мне найти Велизария? — спросил скиф.

Разбойник посмотрел нагло и промоловил:

— Сперва монет мне подкинь, а я подумаю сперва, а потом может и расскажу.

— Если не скажешь сейчас же, где мне искать Велизария, я у тебя не только все монеты заберу, но и высеку, — грозно сказал Эдекон и подал знак. Трое всадников гунну окружили разбойника. Тот понял, что с противником не совладать, махнул рукой и сказал: