Возле шатра Эдекона стояли двое гуннов. Один из них услышал какое-то шуршание за углом. Он сделал несколько шагов и тут же был сражен копьем. Второй схватился за рукоять, но не успев вытащить клинок, его отбросило от шатра огненным шаром. Старик в синей мантии подошел и добил его.

На шум сбежались остальные гунны. Они окружили колдуна в мантии и стали кричать:

— Быстрее! На подмогу!

— В лагерь пробрался Эрнак!

Некоторые гунны попытались наступать на колдуна, но он одним движением руки, разбросал их по лагерю, а затем растворился в воздухе.

Велизарий сидел в своем шатре и не обращал никакого внимания, на шум доносящийся с улицы. Внезапно к нему вбежали Валамир и несколько гуннов.

— Что там приключилось? — холодно спросил Велизарий.

— Эдекона убили! — закричали гунны.

— Кто?

— Эрнак!

Велизарий собрал все войско и держал перед ними речь:

«Если бы я захотел говорить перед вами и просить у вас получить командование после вероломного убийства Эдекона,совершенного колдуном Эрнаком, вы бы возможно охотно согласились бы на исполнение этой просьбы. Но я не призываю вас следовать за мной… Я жил в своем княжестве так, как считал нужным. Я жил в Мереже так, что никто и пикнуть не смеет, что я взял с кого-нибудь взятку или получил подарки золотом… К сожалению такое отношение, не помогло моему городищу. Оно превратилось в разруху… Но славный Эдекон дал мне второй шанс. Он верил в людей… Не касаясь предстоящей мне битвы, я только скажу, что Эдекон собирался заключить договор с Эрнаком… но колдун вероломно предал его… Я поднимаю свой меч и свершу наказание… Я не призываю вас принять мое командования… Я лишь прошу отомстить за Эдекона!»

Распаленное войско поддержало Велизария и стало готовиться к битве.

Вечером, конница гуннов ворвалась в город во главе с Велизарием. Беспорядочные ряды пеших воинов и всадников прорывались через главные ворота и разрушенные стены Городца. Брат Плинты со своим десницей попытались ударить во фланг, но были отброшены. Громобой, построив дружину в боевой порядок, поспешил к главным воротам. Внешний гарнизон окинцев уже был наполовину разбит.

Велизарий спешился и стал осторожно пробираться к витязю окинцев. Тот орудовал клинком в самой гуще событий. Громобой вдруг заметил Велизария и бросил тому вызов. Они сошлись возле стен, оказавшись по разные стороны, внутригородского рва. Они стояли напротив друг друга и в руках их были клинки. На улице уже было темно, только разрозненные факелы на стенах освещали всю битву.

Велизарий прыгнул через ров и кувыркнувшись оказался позади Громобоя. Он попытался нанести точный удар, но витязь окинцев во время отбился клинком. Они схлестнули мечи и никто не мог одержать верх. Но Громобой начал уставать и после очередного удара Велизария споткнулся и повалился на землю. Он решил воспользоваться колдвоством. Единственное заклинание, которому научился Громобой вызывать молнию. Говорят, что сам Перун помогал витязю окинцев. Но это не правда, ибо вызов молнии вовсе не относится к славянскому колдовству, а скорее к заклинателям стихий. Но так или иначе, молния доставила проблем Велизарию. Он отбился от нее с помощью банника, притянувшему ее на себя своим веником. Велизарий решил больше не церемониться с Громобоем и вызвал Водянника. Он быстро остудил пыл витязя окинцев, сбив его с ног мощной волной. Громобой встал на ноги и позвал на подмогу трех дружинников. Они напали на Велизария с копьями, но тот использовал Шиликунов, которые тут же сожгли все деревянные древка. Дружинники бросились прочь. Шиликуны с криками стали их преследовать, потрясая горящими крюками.

Велизарий и Громобой, снова остались один на один. На этот раз, вызванная витязем, молния ударила в его меч. На лезвие появились разряды. Велизарий тогда зажег свой клинок и они снова схлестнулись в ожесточенной битве. Искры разлетались во все стороны. На этот раз Громобой, был сдержаннее в движениях, чтобы не выдохнуться снова. Он защищался, а Велизарий наседал. Когда молнии на лезвие Громобоя испарились, он снова попытался исполнить заклинание, но ничего не выходило. «Да разрази тебя гром!» — кричал витязь, отступая. Велизарий сделал резкую подсечку и Громобой, свалился спиной на землю, но витязь вскочил и быстро отбежал от своего противника. Он воздел свои руки к вечернему небу, держа в правой меч, и воскликнул: «Да помоги мне Перун!» Разряд молнии ударил прямо в витязя и он упал на землю. Велизарий опустил свои руки и подошел к умирающему Громобою. Он посмотрел витязю прямо в глаза и ухмыльнувшись сказал:

— Ты разве не знал, что я тоже могу призывать стихии.

— Тебе все равно не победить Эрнака, — сказал последние слова Громобой.

Велизарий посмотрел в сторону холма, возвышающегося над Городом. На стенах горели огни, от масляных ламп. Он перевел свой взор на остальную часть городища. Шла яростная битва. Окинцы смогли выровнять положение, несмотря на гибель своего витязя. Велизарий снова посмотрел на лицо почившего Громобоя и произнес: «Да я не то что, твоего жалкого колдуна Эрнака одолею, мне и твой Перун вместе со Сварогом нипочем!»

Трусливый дружинник из отряда Громобоя, с опаской выглянул из укрытия. Он посмотрел на лицо Велизария и с ужасом разглядел его, закатившиеся, белесые глаза.

Городец казался обреченным и враждебным. Да он и был таким. Велизарий прошел по тенистой улице, между деревянными остовами домов, из окон которых вырывались оранжевые языки пламени. В темных садах прямо за ними шел бой на мечах. Велизарий не обращал никакого внимания на происходящие стычки, он искал Эрнака. Обойдя несколько тенистых улиц он никого не смог найти. Но затем Велизарий вышел на площадь, освещенную огнями масляных ламп. Рядом с ней был пруд, а позади высокий лес, тянущийся тонкой аллеей, прямо до северной стены.

— Я уж решил, что ты струсил и не придешь, — сказал Эрнак, вышедший из-за дерева. На нем была все та же синяя мантия, рукава которой, он на сей раз, сразу же завернул до локтей.

— Струсил? — усмехнулся Велизарий. — Испугаться тебя?

— Вообще-то, я пришел не один, — улыбнулся Эрнак.

Тут же из леса вышел низенький старичок в белой мантии. Его длинная борода, была соткана из веток.

— Боровик? — насторожился Велизарий. — Но как?

Улыбка Эрнака, была уже почти до ушей. Он сказал: