Подвожу ее к кровати и усаживаю на нее. Сам опускаюсь на корточки перед ней и спрашиваю снова, что случилось.

– Мы поговорили с ней. Все было хорошо. Попрощались. Отъехали буквально на двадцать километров от города, как мне позвонил Антон. Он просто набрал последний набранный и попал на меня. Плакал, сказал, что Варя упала в ванной, дверь закрыта, и она не отвечает. Мы вернулись, вызвали скорую. А когда папа открыл дверь, увидели кровь в раковине и на ее губах. С ней что-то не так, Слава.

– Черт возьми. А врач? Он настоял на обследовании. И так как Варе не с кем было оставить Антона, она хотела отказаться… – Нина замолкает. – Я не могла поступить иначе. Я звонила тебе, но…

– Но я был недоступен, – встаю на ноги и двигаюсь вдоль стены по комнате в одну и в другую сторону.

– Ты злишься?

– Нет, конечно, нет, – подхожу обратно к своей жене и сев рядом целую ее в висок. – Ты умница. И я согласен с тем, что ты так поступила. Хотя я понимаю, что ты чувствуешь.

– Что? – поворачивает голову, щекочет мое лицо своими рыжими кудрями, выпавшими из высокого пучка волос.

– Я имею в виду, смотря на него, в своем доме…

– Нет, – опускает на мои губы пальчики, и я замолкаю. – Это непросто, я согласна. И не буду выпячивать грудь и говорить, что это не так. Но я поехала туда, потому что согласилась с тем, что у тебя есть второй ребенок. Согласилась с обстоятельствами. Потому что люблю тебя, Слава. И я согласна стараться, чтобы не разрушить нашу семью.

От переполняемых эмоций я обхватываю ее и пересаживаю на свои колени. Снова целуя. Не могу перестать это делать.

Не могу остановиться или насытиться своей женой.

– Откуда же ты такая мне досталась, – шепчу между поцелуями в ее губы.

– Сама поражаюсь, – смеется Нина и я вместе с ней.

Когда мы, наконец, останавливаемся, то на плечи опускаются важные вопросы.

– Что дальше?

– Ты о чем?

– Я хочу, чтобы вы с дочкой вернулись, но…

– Там нет комнаты для Антона. Я тоже думала об этом. Может, пока что сюда приедешь? Это все на неделю ведь.

– А когда обещали результат?

– Сложно сказать, пока что просто обследуют. Не больше недели. Может и меньше.

– Тогда мне нужно съездить за некоторой одеждой. Тут моих вещей мало.

– Сначала скажи, – берет мое лицо в свои крошечные ладони и сканирует мои глаза, – как ты себя чувствуешь?

– Нормально вроде, – не сразу понимаю ее вопрос.

– Нет, я о том, что твой сын здесь?

– Пока что… Я пока что даже не знаю, о чем с ним говорить, Нина. Он говорит со мной на «вы».

– Это нормально.

– Да, но… Я не знаю, как себя вести. Клянусь, я и сам себя ощущаю не взрослым мужчиной, а пятилетним ребенком, которого заставили стихи рассказывать перед сотней взрослых.

Она улыбается, а потом резко хлопает в ладоши.

– Я кое-что придумала.

– Что?

– У него сгорела гитара, Слава.

– Гитара?

– Да. Он играет. И мечтает о новой. Давай, ты предложишь ему ее подарить?

– Я в них не разбираюсь, как я могу…

– Ты нет, а он да. И знаешь, он ребенок. Его не нужно бояться, милый. Он напуган еще больше.

Я сглатываю ком, смотря на свою мудрую жену, и не могу любить ее меньше.

Глава 37

Варя

Молчание длилось недолго, потому что стало больно где-то глубоко внутри меня, и я застонала.

– Варвара Михайловна, – обратился ко мне врач. – В вашем желудке мы обнаружили образование… Большое довольно. О его происхождении мы поговорим позже. На данный момент я хочу вас предупредить, что мы возьмем материал на биопсию. Если вы согласны, моргните один раз.

Я так растерялась, что заморгала, смахивая слезы. Образование? Что это значит?

Дыхание стало глубже, что затрудняла эта трубка внутри.

– Успокойтесь, – та самая Алла Сергеевна погладила по руке. – Это просто анализ. Вы согласны?

И я закрыла глаза кивнув.

Прошло еще десять минут, прежде чем все прекратилось.

Мне хотелось тут же задать им кучу вопросов. Но отчего-то я молчала. Врачи обсуждали что-то между собой. Возможно, обращались ко мне с какой-то информацией, но я была поглощена в вакуум, пытаясь дистанционироваться.