Именно имя, каким Мышка назвала его и которое они не употребляли в своих разговорах уже много-много лет, окончательно вернуло Андрея в реальность.

— Когда это было?

— После обеда. Я думала, что тебе сказали.

— Кто?

— Рыжая эта, что вместо Сонечки здесь обретается с недавних пор. Как ты её терпишь рядом, не понимаю. Что она, что невеста моего братца — одного поля ягодки!

Андрей поднялся, молча отобрал у Маши письмо, как всегда поцеловал её в щёку и ушёл в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Белова удивлённо уставилась на закрытую дверь и произнесла:

— Спасибо вам, МарьСанна, за всё, — поклонилась невидимому собеседнику и продолжила: — Всегда пожалуйста.

После чего крутанулась на каблучках и вылетела из приёмной.

Андрей вошёл в кабинет, обошёл стол и сел в кресло, совершенно не замечая Катю, забившуюся в дальний угол и пытающуюся привести свою порванную одежду в порядок. Павлов протянул руку, нажал на выключатель настольной лампы и поднес Инино письмо к лицу. Ему вдруг показалось, что от ровных буквочек повеяло теплом её тела и ароматом её волос. Он погладил лист бумаги и начал читать.

«Милая Маша!

Извини, что прощаюсь вот так, через это письмо. Но у меня нет возможности встретиться с тобой, о чем я очень сожалею. Дело в том, что меня разыскал мой отец — Александр Францевич Дмитриев. Ты должна его помнить, он несколько раз приезжал за мной в институт, я говорила тебе о нём. Мы знакомы уже больше года, но я не знала, что он мой отец. И только совсем недавно открылась правда о нём и моей маме. И мы уезжаем в Германию. Уже оформлены все документы, папа закончил свои дела и завтра мы покидаем Россию. Вернусь ли я когда-нибудь обратно, я не знаю. Меня здесь уже ничего не держит и никто не ждёт. Всё, что со мной произошло, я оставляю в прошлом. Я верю, что рядом с отцом мне будет спокойно и хорошо.

Передай, пожалуйста, Соне, чтобы подписала приказ о моём увольнении; последний заказ я почти закончила, осталось только навести порядок и проверить систему полива, но это можно сделать и без меня. Я благодарна тебе за всё, что ты для меня делала, что поддерживала и терпела меня. Со мной всё будет хорошо, не волнуйся, передавай огромный привет и пожелания всего доброго дяде и брату. Ещё раз спасибо тебе за всё. Инна.»

Андрей ещё пробежал глазами по написанным строчкам и поднял голову.

— Ну... И когда ко мне приходил человек по фамилии Дмитриев? Почему я об этом не знаю?

Катя судорожно сглотнула. Ещё несколько минут назад она бы наговорила Павлову всякой ерунды о грубости и непочтительности приходившего мужчины, поминутно всхлипывая и вытирая льющиеся слёзы. Она знала, как говорить с тем Павловым. Но что сказать и как себя вести с этим Андреем, что сейчас расслаблено сидел в своём кресле, она не знала. Её не могло обмануть то спокойствие, с которым он задавал свои вопросы. Она теперь знала, что за обманчивым внешним обликом современного человека скрывался дикий, никому не подвластный зверь, который может и убить. Она знала теперь это и боялась. За те минуты, что он разговаривал в приёмной с этой выскочкой Беловой, она пришла в себя, поняла, что больше никогда ноги её не будет рядом с этим мужчиной, что он не из тех, кем можно управлять, кого можно обмануть. Теперь ей необходимо уйти из этого здания, чтобы больше никогда не приближаться к нему. Это не её мужчина, он чужой, страшный, безжалостный. И пусть с ним возится эта мышь Белоусова, если когда-нибудь объявится. Вместе со своим папашей.

— Я долго буду ждать ответа?

Катя вздрогнула от резкого громкого голоса.

— Я не понимаю, о ком ты спрашиваешь.

— «Ты»? — Павлов откинулся назад и ухмыльнулся. — Екатерина, я хочу вам напомнить, что подчинённые, а секретари в особенности, должны уважать своего руководителя и не позволять себе фамильярности. Я жду.

— Я не знала, что он её отец.

Андрей медленно положил письмо на стол и поднялся. Сделал несколько шагов и встал рядом с застывшей от страха девушкой.

— Чей отец? Я не говорил ничего о чьём-то отце. Ну, давай, рассказывай. Я жду.

Катя подняла глаза на Павлова, увидела то же выражение на его лице, что было совсем недавно, застывшее и страшное, и заикаясь и спотыкаясь на каждом слове, выложила всё. И кто приходил, и что он говорил, и как ушёл, и что она сделала с его визиткой и документами Инны. Потом с облегчением выдохнула и вопросительно посмотрела Андрею в лицо. Он развернулся, подошёл к столу, уперся в него руками и тихо бросил:

— Пошла вон.

Катя резво кинулась к двери, на ходу схватила свою розовую сумочку и побежала по коридору. Последняя её мысль, с которой она выскочила из офиса, была о том, что она всё-таки испортила жизнь такому ужасному человеку, как Павлов. И что так ему и надо. И его белобрысой дурочке тоже.

***

Елисеев стоял у окна и внимательно рассматривал капельки вечернего осеннего холодного дождя, стекающие по стеклу. Он ждал. Ждал звонка. И боялся его. И почти ненавидел себя за то, что затеял это дело. После стольких лет. После пяти лет брака. Но он должен это узнать.