— А народ-то чё? — уже со смехом проговорил Сергей.

— Эх, — глубоко вздохнул Рыжий, — не понял народ них…

— Рыжий! — пробурчал Вяземский.

— Нихуа хуа, песня такая есть! Командир, система готова.

— Ясно. Занимаем эшелон, система работает нормально. Запись пошла.

Рыжий чем-то щёлкнул и тихо с ехидцей спросил:

— Командир, систему запускать по чертежам или чтоб работало?

— А в лоб? — тут же откликнулся Вяземский.

— Понял, — ответил инженер и чётко скомандовал: — Штурман, высота, квадрат. Радист, передавай — первый этап пошёл. Пилотам занять эшелон.

Сергей потянул штурвал на себя, ощущая, как огромная машина плавно пошла вверх.

— Слышь, майор, а ты ж к нам из ибальной авиации* пришёл, а нашей машиной управляешь как кавалер ордена Сутулого**.

Соколов усмехнулся и проговорил:

— Лётчик-испытатель должен хорошо летать на всём, что может летать, и с некоторым затруднением на том, что летать не может.

— Это на метле, что ли? — со смехом добавил штурман Бондарь и подмигнул повернувшемуся к нему Сергею. — Ты того, женский транспорт не трожь, а то разнесут на кусочки, не соберёшь.

— Ага, это на тему «Как посадить самолет, читайте в следующем номере нашего журнала», — тоненьким голосом пропищал Рыжий. — Командир, систему проверили. Длительность полета три часа.

— Штурман?

— Удаление 300, азимут 155, скорость ветра 15. В заданной точке будем через два часа.

— Принял! — проговорил Вяземский. — Для непосвященных доклад нашего Бондаря напоминает анекдот. «Приборы? Сорок! Что сорок? А что приборы?» Серёга, отдыхай, беру управление на себя.

— Есть, командир.

— Командир, а ваша Ирина Михайловна пирожков на дорожку отсыпала? А то так жрать охота, — тихо проговорил Рыжий.

— Ну ты кое-что понял про нас, да, майор? Что за экипаж, только бы пожрать!

Сергей улыбнулся и отпустил штурвал, откинувшись на спинку лётного кресла и прикрыв глаза. Где ты, Алёнушка? Как твои дела? Чем занимаешься? Поела или опять закрутилась и забыла? Надела ли шапку? Не плачешь ли? Ты подожди меня, я скоро, совсем скоро, ты даже не заметишь, как пролетит время, я опять буду рядом. И я клянусь, я постараюсь, чтобы ты радовалась жизни и стала счастливой… Алёнка, любимая…

_______________________________________________________________________________________ *ибальная авиация, ибательная авиация — истребительно-бомбардировочная авиация (от аббревиатуры ИБА).

**орден Сутулого — нагрудный знак «За безаварийный налёт».

Ястребов вошёл в квартиру и устало облокотился плечом на стену. Сегодняшний день забрал, казалось, всю энергию и силу из усталых мышц. Самолёт-лаборатория, который обкатывал сегодня Александр, был создан КБ для проведения исследований обледенения и проверки эффективности различных противообледенительных систем. Нынешняя зима выдалась на редкость морозной и капризной, и полёты на критических высотах требовали от пилота и всего экипажа полной отдачи. Когда в середине полёта Александр понял, что самолёт перестал его слушаться и стал медленно заваливаться на бок, только опыт и хладнокровие помогли ему справиться с возникшей проблемой. Его «пассажиры» инженеры-испытатели так до конца и не поняли тяжести ситуации. И только на аэродроме огромными глазами рассматривали опущенные книзу покрытые льдом элероны на правом крыле. Один из офицеров поднял большой палец вверх и благодарно кивнул.

И вот после всех рапортов, разговоров, нескольких часов в холодном ангаре он, наконец, дома. Осталось только одно желание — что-то поесть и завалиться спать. Стянув дубленку и сбросив с гудящих ног тёплые ботинки, Саша медленно пошёл в комнату, где горел неверный свет ночника.

— Ну и где ты был на этот раз? — раздалось из темноты, и с дивана поднялась его жена Нина. — Опять будешь мне рассказывать о полётах? Я знаю, что ты сегодня после обеда был в штабе, а домой явился поздно вечером.

— Нин, давай не сегодня, — поморщился Ястребов и с силой потёр затылок. — Я устал, хочу есть и спать. Поверь, мне не до выяснения отношений.

— Ты хочешь есть? Пусть тебя кормит та, с кем ты провел всё это время!

— Нина, я прошу тебя! Давай не будем сегодня…

— Сегодня? Да я каждый день только то и делаю, что жду, когда ты придёшь домой в человеческое время! Чтобы ты думал не только о своей работе, но и обо мне!

— Я думаю о тебе! Но и работу мою никто не сделает! Ты, в конце концов, выходила замуж за военного лётчика, Нина! И тебя насильно за меня замуж никто не тащил!

Усталость и какая-то непонятная злость вдруг запульсировали в его гудящей от боли голове, Ястребов отшвырнул в сторону телефон, что с глухим стуком ударился об стену и упал на пол.

— Да я вышла за тебя замуж только потому, что думала, что ты сможешь обеспечить мне достойное существование! Заметь, даже не жизнь, а существование! А что я имею в итоге? Семь лет своей жизни я убила на заброшенные военные городки, где нет ни развлечений, ни даже нормальных магазинов! Я сижу дома, а ты летаешь, летаешь, летаешь! А мне чем заниматься? Вот и сейчас мы опять в какой-то дыре, где даже поговорить не с кем!