– Могу я получить свое оружие обратно? – сказал Джорон. Казалось, избранник его не слышал, и Джорон указал на изящные ножны на боку Тассара. – Или ты предлагаешь мне обмен?

Тассар рассмеялся.

– Остроумно! Как остроумно. Может быть, ты стал бы избранником, если бы родился более сильным. Но я слышал, что твоя мать была слабой. – Он не предложил Джорону взять меч.

– Ты ничего не знаешь обо мне или о моей матери. – Слова слетели с его губ быстро, как веревка, подхваченная ветром.

– Мне известно о тебе все, Твайнер. Я знаю, что ты встречался с Каррадом; несомненно, он хочет получить расположение Тиртендарн. И как он намерен это сделать? Если ты знаешь, я тебя награжу. – Тассар улыбнулся, продолжая небрежно держать меч Джорона в руке.

Мгновение Джорон колебался – может быть, стоило рассказать Тассару все – впрочем, его сомнения тут же отступили. Пусть Джорон и ненавидел Каррада, но он его понимал, а Тассар оставался для него загадкой. Джорон чувствовал, что за его намеками скрывались какие-то желания, но едва ли он хотел плотских удовольствий – только не в компании хранителя палубы. Кроме того, в ушах у него все еще звучало предупреждение Миас. Он ничего не знал о мире Жилищ и не понимал, кому можно верить. Джорон считал, что располагает ценными сведениями о Карраде, но только в том случае, если сообщить их правильному человеку. Однако едва ли Тассара следовало отнести к этой категории.

– Я не знаю, что обсуждали Каррад и моя супруга корабля.

– Твоя супруга корабля? – Он насмешливо приподнял бровь, и блестящая бирюзовая краска вокруг одного глаза слегка осыпалась. – Ну, тогда ты своего рода избранник. Ты хотя бы стал фаворитом Миас? Впрочем, полагаю, ты напрасно потратил свое семя. Если бы ей было суждено стать дарном, это случилось бы давно. Старуха тому свидетель, она очень старалась. И все же, лучше бросить семя в надежде на успех, чем сеять ненависть, верно? – Он наклонился ближе к Джорону и ухмыльнулся. – Впрочем, иногда, если имеют место оба случая, это добавляет жизни пряности.

– Я уверен, что Тиртендарн хотела бы услышать твои речи, – сказал Джорон.

Широкое массивное лицо Тассара стало жестким, и Джорону вдруг показалось, что избранник обнажит клинок, но вместо этого Тассар подбросил курнов в воздух, поймал его за лезвие и, крепко сжимая рукой клинок, так, что мышцы на его руке напряглись, а на ладони появилась кровь, пристально посмотрел на Джорона и протянул его ему рукоятью вперед.

– Не шути с такими вещами. – Тассар подошел к нему еще ближе. – Даже не думай повторить мои слова Тиртендарн. – Теперь он стоял вплотную к Джорону, тот сделал шаг назад, на трап, и на миг у него закружилась голова, когда он понял, что оказался совсем близко к краю, и падать ему придется очень долго. – Соблюдай осторожность, когда будешь спускаться. Многие теряют равновесие и срываются вниз, когда возвращаются из спиральных жилищ, хранитель палубы Твайнер. И нередко падение оказывается фатальным.

– Миас будет огорчена, если я упаду, – ответил Джорон.

За спиной у него была разверстая бездна.

– Ты полагаешь, что Миас выйдет из комнаты над нами, – прошептал Тассар. – Боюсь, иногда материнская любовь совсем не такая, какой должна быть.

– Она оттуда выйдет, – заявил Джорон.

– И откуда ты это знаешь, хранитель палубы? – спросил Тассар.

Джорон не знал, однако это не лишило его уверенности. Но когда Джорон не ответил сразу, на губах Тассара появилась улыбка.

– Она вернется, потому что она Удачливая Миас, морской гвардеец, – сказал Джорон, и улыбка Тассара тут же исчезла.

– Тебе следует помнить, Твайнер, что у меня титул избранника, я избранник Тиртендарн. И, если после того, что сделала Миас, ты все еще веришь, будто она вернется, значит, ты глупец. – Должно быть, Джорон как-то себя выдал, что-то у него на лице дрогнуло, и Тассар, прошедший школу обмана среди избранников и дарнов, сразу это заметил. – О! – тихонько воскликнул он. – Значит, не знаешь? Конечно, ты сидел на черном корабле, и новости до тебя не доходили. И тебе неизвестно, какого рода существу ты служишь. Но она не станет ничего рассказывать столь низкому человеку, как ты. В таком случае и я помолчу, оставайся в неведении.

Джорон не сумел придумать достойного ответа, но тут на трапе появилась Миас. Она походила на бойцовую птицу, которая, если и не проиграла схватку, то вышла из нее сильно потрепанной. Однако нельзя исключать, что она сохранила гордость и сумела избежать серьезной опасности.

– Идем, Твайнер.

Тассар улыбнулся Джорону и кивнул Миас, когда она проходила мимо него.

– Иди, Джорон, – сказал он, – и помни, что я обещал научить тебя обращаться с мечом.

Джорон его проигнорировал, догнал Миас, и, когда они начали спускаться, она прошептала:

– Скажи мне, что Тассар не сумел заставить тебя бросить ему вызов.

– Ничего подобного, но у меня возникло ощущение, что он пытался затащить меня в свою постель, – ответил Джорон.

Миас рассмеялась – и это был настоящий, искренний смех.

– Я понятия не имела, как мало тебе известно об их жизни. Корабельные правила не для избранников, Твайнер. Их жизнь зависит от надежности семени, они вышагивают с важным видом и прихорашиваются, точно самцы птиц, чтобы стать фаворитами дарнов. Обвинение в любви к мужчине для них равносильно смертельному оскорблению. Однако ты этого не знал, а потому ему не удалось спровоцировать тебя на оскорбление и вызвать на дуэль.