— Ну, ладно! — процедив сквозь зубы, пробормотал Тео, успевая заметить, как к главному чиновнику толкают маленькую худенькую девчонку, похожую на куклу в нежном длинном до щиколоток платье, и как она попыталась схватить Дардена за руку, но чиновник перехватил её и удержал рядом, вцепившись в плечо пальцами, унизанными кольцами.

А ратники, заворожённые на пару мгновений плавным жестом стоящего в центре седого парня, с криком «Арр-руу!» бросились вперёд, едва он сделал резкий выпад и дал подсечку по ногам двух ротозеев.

Тео был слишком занят сражением, чтобы замечать восхищение зрителей. И первым таким зрителем был, как ни странно, тот самый чиновник, рядом с которым стояли сейчас перепуганные Хирам, Дарден, маленькая девочка и заставший драку в разгаре полноватый в лоснящемся, испачканным фартуке молодой человек, словно его притащили сюда, оторвав от грязной работы.

Через несколько минут, в которых зрителям сложно было разобрать, где ноги и руки какого ратника пляшут в воздухе вокруг одетого в светлое преступника, тот победил и опять занял оборонительную стойку, разводя крылом левую руку и беря шест под мышку правой.

— Великолепно! — вдруг в гулкой тишине зазвучали аплодисменты.

Чиновник демонстративно хлопнул несколько раз в ладоши и поманил Тео к себе пальцем:

— Соблаговолите подойти, безродный!

Тео опешил — обращались к нему? Он обвёл взглядом вокруг себя. В ушах несвоевременно нарастал непривычный шум, то ли от возбуждения и готовности крушить ещё долго всё, что будет угрожать, то ли от удивления — его, что, на самом деле проверяли?

Перешагнув через пару валяющихся на пути ратников и подобрав свою сумку, он сделал несколько шагов вперёд. «А ты заигрался, Тео! — сказал ему голос совести. — Возможно, из-за тебя сейчас пострадают эти люди…» Да, он плохо понимал, что происходит. Видел одно — насмешку на лице чиновника и испуганные лица знакомых крестьян. Малышку, кажется, звали Уна… Сестра Дардена…

— Скажи-ка, девочка, это твой брат Тео-безродный? — спросил мужчина, чуть наклоняясь к той, что не могла сбежать из его цепкой хватки.

Шум в голове ухал поездом, его перестуком колёс, и нарастал. На губах вдруг стало солоно, Тео недоумённо провёл рукой по лицу и поднёс ладонь к глазам, в которых всё расплывалось.

Девочка молчала.

Он проснулся от того, что спине стало холодно, подтянул сползшее тонкое одеяло — и открыл глаза. Одеяло? Тео сел, и в первое мгновение показалось, будто он в своей комнате, в Сиднее. Невероятно, неужели во сне построил межмировой портал?!

Но, привыкнув к темноте, различил незнакомое убранство в небольшой комнатке, где помещалась кровать, небольшой столик, массивный шкаф в углу, и оставалось ещё немного места, чтобы перемещаться. В комнате никого, кроме Тео, не было. Он поднялся и ощутил обжигающе холодный камень под ногами, но рядом с кроватью стояли туфли, на которых аккуратно лежали портянки, заменяющие носки, а через высокую спинку кровати была переброшена одежда. Недолго думая, Тео оделся, отмечая, что ему приготовили комплект, весьма напоминающий шаолиньский. Снова накатило дежавю — а может, он в родном монастыре?

Но решетчатое окно с множеством прямоугольных рифлёных стеклышек, через которые в комнату пробивался лунный свет, доказывало — нет, Тео по-прежнему в мире Алатуса.

Одеваясь, накручивая портянки до колена и закрепляя их верёвками, он вспоминал последнее, что случилось перед темнотой, уложившей его в эту постель.

Уна молчала долго, зато полноватый крепыш-парень бросился к нему с воплем:

— Тео! Дружище! Ты живой! Ты вернулся! Как я рад тебя видеть! — радостно вопил, обнимая его, тряся и заглядывая в лицо. Тео успел поймать торжествующую и даже злорадную насмешку на лице парня, имени которого, естественно, не знал.

— Уна, я тебе говорил, что оборотни ему отшибли память, — в паузе между счастливых воплей крепыша прозвучало бормотание Дардена.

И девочка робко подошла, крепыш отстранился:

— Да что это я? Обними же свою сестрицу, дружище!

Пальчик девочки указывал вверх, на рубашку, которая ещё вчера предназначалась другому человеку, тому, кто погиб.

— Я вышивала этих птичек, голубеньких… — пролепетала малышка и обернулась на ожидающего её вердикта мужчину. — Это мой братик, старший. Его зовут Тео.

— Ну, что же ты стоишь, дружище? — самоназванный друг хлопнул Тео по спине. — Обними свою сестру!

А он вдруг поплыл — шум в голове становился всё тише и тише, умиротворяя и заставляя глаза закрыться. Тео покачнулся и осел, кажется, именно крепыш его успел подхватить…

Какая ирония судьбы — быть вечно принимаемым за кого-то другого! Тео рассматривал городской пейзаж, мерцающий в сполохах редких факелов и раскинувшийся внизу, под окном.

Вероятнее всего, комната, в которую его поместили, находилась на верхнем этаже, потому что Аалам сейчас смотрелся как с высоты птичьего полёта. Отсюда можно было разобрать и площадь, на которой на Тео напали, и городские ворота. Правее от города огней было меньше — всего пять или шесть, совсем крохотные точки, однако синее небо со звёздным полотном размыто очерчивало контур невысоких гор.