Громов коротко кивает, хотя, судя по его выражению лица, перспектива ждать его не очень устраивает. Если мне не изменяет память, а по части работы она мне никогда не изменяет, именно сегодня наша компания должна была перезаключить договор с ”Медикал Групп", но для этого нужно расторгнуть старый... которого нет.

— Рита, ты можешь возвращаться на свое рабочее... — взгляд Матвея останавливается на косметичке Коротковой и её содержимом, которое до сих пор раскидано по всему столу. — Хотя нет. Ты уволена.

— Матвей Викторович! — растерянно кричит Рита, подскакивая с кресла. — В смысле уволена?! За что?! Это же всего навсего косметика. Я всего лишь хотела макияж освежить! Между прочим ваш секретарь — это лицо фирмы, и…

— Я все сказал! — рявкает Громов и исчезает за дверью своего кабинета. При этом гремит ей так, что мы с Коротковой одновременно подпрыгиваем на месте.

Рита громко всхлипывает. Поджав пухлые губы, хватает свою сумку и начинает истерически заталкивать в неё разбросанную косметику. После чего молча выходит из приёмной, хлопнув дверью ещё громче, чем минуту назад Громов.

Мда… дурдом. И правда ведь, как будто не уходила…

Тяжело выдохнув, берусь за работу. До конца рабочего дня ещё три часа, поэтому хочется верить, что за это время я таки найду нужные документы.

Первый час пролетает довольно быстро, но мне удается перебрать только небольшую часть папок. При этом я ещё и на звонки отвечаю и записываю клиентов на приём к Громову. Сам же Большой Босс даже головы не высовывает из кабинета. И что-то мне подсказывает, что он там просто напивается. Хотя раньше Матвей не совмещал личную жизнь и работу… Это очень странно. Очень… Вообще всё его последнее поведение, начиная от той ночи, когда я под видом Карины столкнулась с ним, пьяным вдрызг, в баре, выбивается из всех его канонов… Но я стараюсь не думать об этом, заталкивая мысли о Громове как можно дальше.

Когда чувствую, что хочу пить, оставляю работу на несколько минут и направляюсь в комнату для персонала. Пока закипает чайник, бросаю в чашку чайный пакетик.

Заливаю кипяток в чашку, беру её в руки и, чтобы не терять времени, решаю выпить чай прямо на рабочем месте.

Быстрым шагом иду к выходу, открываю дверь и громко выдыхаю от неожиданности, потому что буквально врезаюсь в Громова, который, видимо, в этот же момент собирался войти.

Кипяток из моей чашки проливается ему на рубашку и мгновенно растекается огромным пятном по всей груди.

— Чёрт! — рычит Матвей, быстро расстёгивая пуговицы.

— Простите! Простите! — отставляю чашку и начинаю сама хаотично помогать ему с пуговицами. Проходит мгновение, и Громов остаётся без рубашки. В тесном помещении. Рядом со мной.

Мой взгляд касается татуировок на его животе, и дыхание перехватывает. У Матвея там три звезды, я хорошо помню их с нашей совместной ночи.

Лицо в ту же секунду заливает пунцовой краской по самую макушку.

— Вам бы... одеться… во что-то, — с силой запихиваю испорченную рубашку Громову в руки, и тут же отворачиваюсь к столешнице, чтобы спрятать красное лицо.

Только Громов уходить не торопится. Судя по тому, что я до сих пор кожей чувствую его магнитное поле у себя за спиной.

Боже, что я несу?! Магнитное поле…

— Мы опять на "вы"? Ты бы уже определилась, Лаврова. То я отец твоего ребёнка, то ты снова мне выкаешь.

— Мы сейчас на работе. И здесь вы для меня Матвей Викторович, — бормочу, не оборачиваясь.

— Ты же говорила, что увольняешься, — клянусь, что чувствую, как его горячее дыхание касается моей шеи. Хотя, возможно, это только плод моей бурной фантазии. Но вот мурашки у меня на коже точно настоящие.

— Я передумала, — поворачиваюсь к Громову лицом, собирая воедино последние силы, и смотрю ему прямо в глаза, потому что ниже он всё ещё по пояс голый. — Мне, знаете ли, нужны деньги. Я всё-таки будущая мать одиночка, так что раскидываться работой для меня непозволительная роскошь. И да, вам бы тоже не мешало определиться, Матвей Викторович. Отец вы всё же или не отец.

Несколько секунд он сверлит меня жёстким взглядом. Понятия не имею, что сейчас творится у него в голове, но воздух в комнате наэлектризован настолько, что разряды тока бегают у меня по коже. Кажется, дотронься до меня, и я взорвусь. Собственно, как и Матвей, который явно хочет что-то мне сказать. Но неожиданно он произносит то, что я никак не ожидаю от него услышать.