кафетерии.

— Теперь у меня есть семья, и я здесь, чтобы пообедать со своей дочерью. Она не

должна узнать о… - Пия закрыла глаза и глубоко вздохнула. — Что бы ни случилось

прошлой ночью, я... я готова забыть об этом. Может, я действительно слишком много

выпила, и, возможно, все это было ужасным недоразумением. Давай заключим

перемирие и оставим это в прошлом.

Она говорила с четким намерением, намек был предельно ясен. Пия отчаянно хотела

помешать мне встретиться с дочерью и не желала, чтобы ее прошлое просочилось в

ее настоящее.

Я безмятежно поднял брови.

— Тебе не о чем беспокоиться, когда речь идет обо мне. - Я поднял руку в знак

капитуляции. Ей о многом стоило беспокоиться, но вызывать у неё истерику вряд ли

было бы продуктивно.

У нее вырвался долгий выдох облегчения.

— Спасибо за понимание.

— Наслаждайся обедом.

— Спасибо, - прошептала она. — Было эм... приятно снова увидеть тебя, наверное.
–

Она неловко тянула время, не уверенная, как положительно закончить разговор

теперь, когда я сдался. — И поздравляю с, хм, всеми твоими деньгами.

Мой позабавленный вид только заставил ее заикаться еще больше. В конце концов, Пия решила закончить наш разговор простым взмахом руки.

Я посмотрел, как Пия уходит, дал ей тридцатисекундную фору, а затем последовал за

ней, чтобы познакомиться с ее дочерью.

— Ты звонила доктору Стивенсону вчера вечером?

Пия сидела напротив дочери за угловым столиком. Мне было интересно, как она

отнеслась к тому, что Амбани пропустил первый день Поппи, тем более что он вряд ли

увидит свою дочь до конца лета. Хотелось надеяться, что усилия Леви привели к

эффектной размолвке между ними.

На лице Пии отразилась паника, когда она подняла голову и увидела, что я

приближаюсь к столу. Ее дочь сидела спиной ко мне. Увидев тревогу в глазах матери, Поппи повернулась и посмотрела прямо на меня.

— Мистер Трималхио, - поприветствовала Поппи без намека на удивление в голосе.

Мои брови взлетели вверх.

Мало что в этой жизни удивляло меня. Изменение семейного положения Пии было

одной из тех вещей, которые пошатнули мой, как правило, невозмутимый облик. Я

замешкался на мгновение, затем перегруппировался и, как всегда, нашел решение.

Это был второй раз, когда меня так быстро поставили в тупик. Я не ожидал от Поппи

монотонного обращения без нотки удивления в ее тоне. Она совершила немыслимое: Поппи удалось застать меня врасплох.

Вредительница знала обо мне. Откуда?

Возможно, она хорошо разбиралась в хаус-музыке и была моей фанаткой. Однако, если бы это было так, ее голос не звучал бы так незаинтересованно, как в той

отрешенной манере, с которой она обращалась ко мне. Поппи говорила так, словно

наше знакомство запоздало, а встреча со мной была уже старой новостью.

Мне следовало этого ожидать. Такие дети, как она, обожали эпатировать взрослых.

Она была наглядным примером угрюмого подростка, которому наплевать на весь мир.

Остальные старшеклассницы в кафетерии носили установленную форму - черную

юбку и белую рубашку на пуговицах. Поппи накинула черный кардиган, чтобы прикрыть

белую рубашку. В то время как они сочетали свою униформу с уложенными волосами и

дизайнерскими каблуками, массивные черные ботинки Поппи и высокий конский хвост

выделялись, как больной палец. Один взгляд на нее, и я сразу понял, что нужно

подыграть, не выдавая свое удивление ее бесстрастным голосом.

— Мисс Амбани, если не ошибаюсь. Как поживаете?

Поппи коротко кивнула.

— П-привет, Аксель. - Растерянная Пия посмотрела между нами, прежде чем

сосредоточиться на дочери. Она была ошеломлена безразличной реакцией своего

ребенка на меня. — Ты знала...

— Что диджей Аксель только что купил нашу школу?
– Поппи парировала, не сбиваясь

с ритма. — Все знают, мать.

По тому, как Пия напряглась при слове «мать», стало ясно, что Поппи использовала

этот термин, чтобы позлить ее.