сдвинулся с места.

— Ты жалеешь о своем выборе каждый день с тех пор, как оставила меня на том

пляже. Признай это. Позволь мне спасти тебя от жизни, которая ниже твоего

достоинства.

— Спасти меня?
– Я недоверчиво вскрикнула. — Ты разрушаешь жизнь, которую я с

таким трудом построила.

— Тебе безумно скучно, и ты живешь только для того, чтобы делать других людей

счастливыми. Амбани не ценит тебя и хочет жену только для видимости. Эти

отношения - не что иное, как рабство.

— Это не рабство, когда речь идет о том, кого ты любишь.

Аксель замер позади меня. Бросать Акселю в лицо любовь к мужу было ужасной

идеей, но слова вырвались сами собой. Зловещая тишина в комнате длилась всего

мгновение, прежде чем я почувствовала прохладный ветерок из вентиляции на своей

голой попке, когда он с силой задрал мою юбку-карандаш.

— Какого хрена ты делаешь?
– закричала я.

Громкий шлепок по заднице лишил меня дара речи. Я замерла, прежде чем осознала, что он ударил меня.

Я вышла из себя.

— Ты что, совсем свихнулся?

Шок от унизительного поступка не успел пройти, когда еще один шлепок приземлился

на другую ягодицу. Моя кожа горела в знак протеста, хотя боль не заглушила рычания

Акселя:

— Как ты посмела выйти замуж за другого?

Я его не понимала. Почему Аксель вел себя так, будто мой брак был личным

оскорблением для него? Он тоже женился, хотя Аксель и вступил в брак только для

того, чтобы жена помогла воплотить в жизнь его мечты об успехе.

Тяжелая рука Акселя снова опустилась на мою попку, и я закричала.

— Черт, Аксель. Не надо.

Он проигнорировал меня, раз за разом шлепая меня по заднице своей большой

ладонью. Мои глаза наполнились яростными слезами. Я осыпала его всевозможными

ругательствами, дергая ногами, чтобы освободиться. Боль взрывалась от

многочисленных ударов, а я продолжала кричать, пока мой голос не охрип. Я

отбивалась от него из последних сил, пока не поняла, что это бесполезно; он был

слишком силен.

Измученная, я обмякла над столом в поражении, а порка продолжалась, казалось, целую вечность.

Аксель, наконец, прекратил свою атаку, но только после того, как я совершенно

успокоилась. Пот катился по моему лбу, когда я пыталась отдышаться после тяжелого

испытания. Нанесение ударов не входило в число всех вещей, которые Аксель сделал

до сих пор. Тень предательства упала на оставшуюся ниточку надежды, за которую я

цеплялась, когда дело касалось Акселя. Это было больнее, чем физическая боль.

Его мотивы были бессмысленны, и я больше не стремилась в них разбираться.

Вместо этого я хрипела над столом, истощенная от потраченной энергии. Сознание

вернулось, когда я почувствовала горячее дыхание, щекочущее мою киску. Я издала

болезненное шипение, когда он пососал внутреннюю поверхность моих бедер, а затем

своим безжалостным языком проложил дорожку к горящей попке.

— Аксель, - слабо прохрипела я, вяло пытаясь избавиться от его ласк.

Аксель схватил меня сзади за бедра и в ответ подтолкнул вперед, прижимая их к краю

стола. Постоянная боль и физическая нагрузка вымотали меня, оставив усталой и

почти бесполезной. Ему не пришлось напрягаться, чтобы удержать меня на месте. Хотя

слабый голос настаивал на том, чтобы я ударила его ногой и бросилась наутек, сдаться

было легче. Энергия борьбы покинула меня. Я не смогла даже слабо запротестовать, когда его рука скользнула между моих бедер.

— Почему ты это делаешь?
– Я напряглась. Мой голос был неузнаваем – последствие

предыдущих криков.

— Потому что я не могу остановиться.
– Хрипло ответил он, и от жажды в его голосе

мое сердце подпрыгнуло к горлу.

Он попеременно целовал и скользил языком по коже на моей истерзанной попке, как

будто пытаясь унять пульсирующую боль, которую он причинил. Я старалась

отгородиться от его пристального внимания. Это было трудно, когда влажность его

языка оказывала охлаждающий эффект на разгоряченную попку, ослабляя боль от

физического воздействия.