Шрифт:
Чагатай же и Угэдэй отправились в Кара-Кол [410] развлечься охотой на лебедей; и каждую неделю, как доказательство успешной охоты, они отсылали Чингисхану пятьдесят верблюжьих вьюков лебедей.
Наконец, когда дичи уже не осталось, и зима подошла к концу, мир превратился в розовый бутон, свидетельствующий о приходе весны, а весна нарядилась в платье, украшенное цветами, Чингисхан решил отправиться в путь и уехать домой; царевичи встретились с отцом у реки Фенакет [411] и устроили курилтай, откуда они выступили и шли, пока не достигли Кулан-баши [412] , где их нагнал Туши, прибывший с другой стороны и также присоединившийся к отцу.
410
В настоящее время так называется город (Каракуль) в Узбекистане. Кара-кол, буквально «Черное озеро», изначально было названием болотистой местности, в которой в конце концов теряется Зеравшан. Согласно Бартольду (Туркестан, 118), «там было огромное множество рыбы и птиц».
411
См. прим. 153 к [VIII].
412
QLAN BASY вместо QLAN TASY в тексте. Местность между реками Арыс и Талас, по пути из Чимкента в Аули-Ата (Джамбул), известная своим холодным климатом. См. князь Масалский, Туркестанский край, 757 (В. М.). Кулан-баши означает «голова дикого осла».
В числе привезенных им даров была тысяча серых лошадей. По приказу отца он пригнал из Кипчакской степи стада диких ослов, подобно множеству овец. Рассказывали, что в пути копыта диких ослов истерлись, и их подковали лошадиными подковами. Когда они подошли к городу, называвшемуся Утука [413] , Чингисхан, его сыновья и солдаты сели верхом на коней и, чтобы развлечься, погнали диких ослов перед собой. Они начали их преследовать, но ослы были так измождены, что их можно было взять голыми руками. Когда охота их утомила и остались только тощие животные, каждый заклеймил пойманных им ослов собственным тавром и отпустил на волю.
413
AWTQWA. Подлинное название не установлено.
Если быть кратким, они провели лето в Кулан-баши; и туда были доставлены несколько уйгурских вельмож, которых казнили за совершенные ими преступления. Затем Чингисхан отправился дальше и весной прибыл в свою родовую орду.
/ 112 / [XXIV] ОБ ЭКСПЕДИЦИИ ТОРБЕЙ-ТОКШИНА ДЛЯ ПОИМКИ СУЛТАНА ДЖЕЛАЛ АД-ДИНА [414]
Когда Чагатай воротился, не найдя султана, Чингисхан снарядил в погоню за ним на другой берег Инда Торбей-Токшина и два тумена монгольского войска.
414
Эта глава уже была опубликована как часть моей статьи Iru and Maru in the Secret History of the Mongols. Что касается имени Торбей-Токшин, то в тексте встречается TRBAY TQSY или TWRBAY TQSY, но в части II, 144, списках E и G, второй элемент имеет написание TWQSYN. Это тюркская форма имени Дорбей-Докшина, «Жестокого Дорбея», — дорбетского военачальника, отличившегося в карательной экспедиции против лесного племени хори-тумат в 1217 г. См. Сокровенное сказание, § 240, и Рашид ад-Дин (Смирнова, 178 и 255-256), а также вышеупомянутую статью, 405-406 и 410.
Торбей-Токшин подошел к области *Нандана [415] , индийской провинции, которая раньше управлялась Камар ад-Дином Кармани, а теперь была захвачена одним из военачальников султана.
Торбей-Токшин захватил крепость *Нанданы [416] и убил великое множество народа. Вслед за этим он двинулся к Мултану. В Мултане не было камней, и он приказал пригнать оттуда пленных, чтобы они строили деревянные плоты: на них грузили снаряды для катапульт и спускали их на воду. Когда он прибыл к Мултану, камнеметные машины были приведены в действие; большая часть стены была разрушена, и город уже готов был сдаться. Однако сильный зной не позволил ему там задержаться; поэтому после грабежей и убийств, учиненных им повсюду в провинциях Мултан и Лахор, он ушел оттуда и вновь переправился через Инд, а прибыв в Газни, последовал за Чингисханом [417] .
415
В тексте в обоих случаях — BYH, но название крепости в списке B — NNDH, а в J, т. е. Бодлейском манускрипте (Fraser, 154), — YNDH (фотокопией этого отрывка я обязан профессору А. Ф. Д. Бистону, бывшему хранителю восточных книг, и типографщику Оксфордского университета). Обе эти формы следует рассматривать как искажения первоначальной формы NNDNH (т. е. Нандана), которую использует Джузджайни (Raverty, 534). Как название области BYH, без сомнения, также является искаженной формой NNDNH, так же как и первый элемент DBDBH WSAQWN Насави (текст, 86; в переводе Гаудаса, 144, используется форма Debdeba-Ousaqoun). Именно здесь Кубача получил известие о сражении Джелал ад-Дина с рана Джудских гор. О Нандане см. длинное примечание у Раверти (534-539), а также Imperial Gazetteer of India, Vol. XVIII, 349, где она описывается как «историческая местность в районе Джелама в Пенджабе, в Пинд-Дадан тахсил, расположенная в 32° 43’ северной широты и 73° 17’ восточной долготы, в 14 милях (22 км) к западу от Чао-Сайданшаха, в глубокой впадине в предгорьях Соляного хребта. От крепости сохранились два бастиона, построенные из больших хорошо обработанных блоков песчаника».
416
Смирнова, 224, прим. 3, отождествляет Камар ад-Дина Кармани с Камар ад-Дином Тамархан Кираном, будущим правителем Бенгалии (1244-1246). Однако, согласно Джузджайни (Raverty, 743), этот последний, тюрк-кипчак, купленный Ильтутмышем, получил земельные владения только в правление Разийи (1236-1239), когда он стал удельным властителем Канауджа. Фактически данный Камар ад-Дин не кто иной, как Кубача, правитель Синда и бывший раб султана Шихаб ад-Дина Гурида. Согласно Насави (см. выше, прим. 2), он находился в Нандане во время сражения Джелал ад-Дина с рана Джудских гор. Также см. стр. 293-294. Так же, как и Раверти (536n), я называю его Кармани, т. е. «из Кармана», современного округа Куррама, а не Кирмани — «из Кермана»; и он в действительности вполне мог иметь отношение к Карману, который находился во владении его тестя Юлдуза. См. Raverty, 498-500.
417
Несколько иное изложение этой экспедиции см. стр. 292. Согласно Сокровенному сказанию (§§ 257 и 264), Sheng-wu ch’in-cheng lu (Haenisch, Die letzten Feldzuge Cinggis Han’s und sein Tod, 529) и Юань-ши (там же, 531, Krause, 38), ее возглавили Дорбей и Бала.
[XXV] ОБ ЭКСПЕДИЦИИ ДЖЕМЕ [418] И СУБУТАЯ ДЛЯ ПОИМКИ СУЛТАНА МУХАММАДА
Когда Чингисхан прибыл к Самарканду и окружил город, его разведка донесла, /113/ что султан переправился через реку возле Тирмиза и распустил большую часть своего войска и офицеров своей гвардии по деревням, что при нем осталось лишь несколько человек и что он переправлялся через реку, объятый ужасом и смущением.
418
YMH. Вероятно, это тюркская форма имени Джэбэ, она также встречается у Насави и Джузджайни. Знаменитый генерал принадлежал к роду Бисут, члены которого были вассалами тайджиутов, и изначально, согласно Сокровенному сказанию, его звали Джиргоадай. В битве при Койитене (Koyiten, 1201) он сражался на стороне Джамухи, в ходе которой стрелой, выпущенной из его лука, был ранен конь Чингисхана — «гнедой с белой мордой». После окончательного поражения тайджиутов Джиргоадай предстал перед Завоевателем. Когда его спросили о выстреле, он с легкостью признал свою вину, но обещал, что если ему сохранят жизнь, верой и правдой служить новому хозяину. Чингисхану понравилась его честность, и он в память о его поступке дал ему имя Джэбэ, что означает «оружие» или, возможно, «стрела» (см. Pelliot-Hambis, Campagnes, 155-156), и принял его в число своих сторонников. Рашид ад-Дин (Хетагуров, 194) приводит несколько иную версию его поступления на службу к Чингисхану. После поражения своего народа Джэбэ некоторое время скрывается. Во время облавы он обнаружен Чингисханом. Борджи, давний друг и близкий товарищ Завоевателя (Боорчу Сокровенного сказания), бросается в погоню на коне своего вождя (того самого гнедого с белой мордой) и пускает стрелу, которая не попадает в цель. Джэбэ стреляет в ответ, попадает и убивает коня. Это дает ему возможность скрыться. В конце концов, однако, он вынужден сдаться. Преклонив колени перед Завоевателем, он признается в том, что убил его коня, но обещает, если его помилуют, привести хану «множество таких коней». Так как он был храбрый человек (бахадур), его не только прощают, но и назначают десятником. Когда он стал командующим тумена и был отправлен захватить в плен вождя найманов Кучлука, он вспомнил о своем обещании и вернулся из этой кампании, приведя с собой в качестве подарка своему хозяину тысячу гнедых лошадей с белыми мордами! См. также Grousset, L’Empire Mongol, 116-117. Вулф (Wolff, Geschichte der Mongolen oder Tataren, 110), а за ним и Хоуорт (Howorth, I, 97) утверждают, что Джэбэ умер вскоре после великого похода через Кавказские горы и вокруг Каспия. Вулф не называет источник таких сведений, но этот факт кажется вполне правдоподобным, ибо в отличие от своего товарища Субутая, которому предстояло еще проявить себя в Китае и Венгрии, Джэбэ исчезает с исторической арены. Не был он, подобно Субутая, удостоен и биографического описания в Юань-ши. См. Pelliot-Hambis, loc. cit, а также Pelliot, Horde d’Or, 133, n. 3.
И он воскликнул: «Нужно покончить с ним и навсегда избавиться от него, пока не собрались люди вокруг него и не прибыли к нему вельможи со всех сторон».
Посему он выбрал из своих военачальников Джеме и Субутая и отправил их в погоню за султаном; и из войска, что находилось с ним, он отобрал тридцать тысяч человек — поровну от каждого тумена [419] , и каждый его воин был против тысячи воинов султана, как волк против стада овец, или как раскаленный уголь против сухого тростника.
419
См. стр. 100: «И от всех армий, которые были с ним, и от всех своих сыновей Чингисхан отобрал людей соразмерно их числу, и от каждого десятка он назначил одного сопровождать Толи».
Они перешли вброд реку у Пенджаба [420] и преследовали его и гнались за ним, как поток, спускающийся с горы в долину, и спешили, подобно дыму.
Вначале они прибыли в Балх. Знатные горожане отправили ему навстречу депутацию с тузгу и угощением. И монголы поэтому не причинили им вреда и назначили к ним шихне. Затем, взяв у них проводника, они выслали вперед Тайзи [421] .
Подойдя к городу Зава [422] , они потребовали дать им продовольствие (?ulufa), но жители города закрыли ворота, и не придали значения их словам, и не дали им ничего. Монголы спешили и потому, не останавливаясь, поскакали дальше. И когда жители Завы увидели удаляющиеся знамена и узрели спины монголов, они в своей неразумности принялись бить в барабаны и тарабы и начали выкрикивать оскорбительные и бранные слова. Монголы, увидав их оскорбительные выходки и услыхав их речи, повернули назад и в ярости набросились на все три крепости, подставив к их стенам лестницы. На третий день, к тому времени, когда кубок горизонта до краев наполнился кровью утренней зари, они взобрались на стены и не оставили в живых никого из тех, кто попался им на пути; а так как они не могли остаться, то сожгли и сломали все, что не могли унести с собой.
420
Пенджаб, или Мела, был «хорошо известным бродом» неподалеку от устья Вахша (Бартольд, Туркестан, 72).
421
TAYSY. Taisi («принц») — уйгурское заимствование из китайского (t’ai-tsu — — наследный принц). См. Gabain, а также Pelliot-Hambis, op. cit., 94.
422
Современный Турбат-и-Хайдари в восточном Хорасане.
И это было первой пешкой, которую Судьба поставила на шахматную доску Притеснения, и первым фокусом Небес, передвигающих наперстки. Словно эта битва и эти убийства были ключом, открывающим дверь несчастий, уготованных Судьбой, и бедствий, припасенных жестоким Роком. И от раздававшихся там криков содрогнулась земля в Хорасане, и при известии о том, что произошло, ужас охватил людей, никогда не слыхавших ничего подобного.
В начале месяца раби 617 года [май 1220] Джеме и Субутай прибыли к Нишапуру и отправили посыльного к Муджур аль-Мульк Кафи Рухни [423] , Фарид ад-Дину и Зия аль-Мульк Зузани [424] , которые были министрами и садрами Хорасана, призывая их покориться и сдаться и требуя от них провизии (?ulufa) и пропитания (nuzl). Они направили к Джеме от всего множества людей троих, которые привезли угощение и подарки и заверения в покорности. Джеме предостерег их, сказав, чтобы они допускали сопротивления и проявления враждебности и чтобы, когда бы ни прибывал к ним монгол или монгольский гонец, они всегда оказывали бы ему достойный прием и не полагались бы на прочность своих стен и многочисленность своих людей; и они не тронули их домов и их имущества. И в знак этого они вручили посыльным алую тамгу [425] , написанную по-уйгурски, и копию ярлыка Чингисхана, суть которого была такова: «Да будет известно эмирам и вельможам то, что... все лицо земли от восхода солнца и до его заката я отдал тебе. А потому каждый, кто явит свою покорность, будет помилован, как и его жены, и дети, и его добро; а тот, кто не покорится, погибнет вместе со всеми своими женами, и детьми, и родственниками».
423
Т. е. из Руха. Рух — другое название Завы.
424
Т. е. из Зузана.
425
Об этой «алой печати», которую монголы прикладывали к своим документам, см. Pelliot, Notes sur le «Turkestan» de M. W. Barthold, 35-36.