Армия Муджир аль-Мулька дошла до Сарахса, и так как кади Шамс ад-Дин во время приезда Джеме-нойона вышел ему навстречу с тузгу /124/ и сдал Сарахс монголам, став меликом и правителем города и приняв деревянную пайцзу [482] от Чингисхана, они схватили его и доставили к сыну Пахлавана Абу-Бакр Дивана, который убил его, отомстив за своего отца.

Так как слухи о монголах к этому времени несколько утихли, Муджир аль-Мульк и вельможи Мерва полностью отдались удовольствиям и развлечениям и неумеренному питию вина. В это время Ихтиар ад-Дин, мелик Амуйи, прибыл с известиями о том, что татарская армия осадила Калайи-Калат и Калайи-Нау [483] и что один из их отрядов подошел к Амуйе и теперь преследовал их по пятам. Муджир аль-Мульк радушно принял Ихтиар ад-Дина; он присоединился к другим туркменам и стал жить промеж них.

Тогда монгольское войско, насчитывающее восемьсот человек, напало на город, но Шейх-Хан [484] и Огул-Хаджиб [485] , прибывшие из Хорезма с почти двумя тысячами людей, напали на тыл монголов, разгромили их и оставили большую их часть на поле боя. Тем, чьи лошади были менее изможденными, удалось уйти; их преследовали тюрки и туркмены султана, которые, захватив шестьдесят человек, провели их через кварталы города и рыночные площади и потом предали смерти. Шейх-Хан и Огул-Хаджиб укрепились в Дастаджирде [486] .

А что до Ихтиар ад-Дина, то туркмены сделали его своим предводителем; и, заключив между собой договор, они отвернулись от Муджир аль-Мулька и стали устраивать такие мятежи и беспорядки, что лицо земли стало черным, как сердца лжецов, и попытались захватить город. Муджир аль-Мульк получил известие о том, что они намеревались предпринять ночное нападение, и приняли ответные меры. Так как они не сумели одержать победу и их положение стало непрочным, они отступили к берегу реки и занялись грабежами; они подходили к городским воротам, разоряли деревни и захватывали все, на чем останавливался взгляд.

Именно в это время Чингисхан /125/ послал Толи завоевывать страны Хорезма с отважными воинами и боевыми львами; и, захватывая пленных в покоренных землях, которые лежали у них на пути, таких как Абивард, Сарахс и другие, они собрали войско из семи тысяч бойцов. Приблизившись к Мерву, они послали через брод четыреста всадников в качестве авангарда. Ночью они подошли к берегу, на котором разбили лагерь туркмены, и наблюдали за их действиями. Там собралось двенадцать тысяч туркменских конников, которые каждое утро на рассвете подходили к воротам, чтобы напасть на город.

монголы устроили засаду у них на пути и ждали в безмолвии. Туркмены не могли узнать друг друга [в темноте], и когда они прибывали небольшими группами, монголы сбрасывали их в воду и развеивали по ветру уничтожения. Сломив таким образом их мощь, монголы как ветер обрушились на их лагерь и оставили после себя следы, которые оставляет волк, напавший на стадо. И так туркмены, число которых превосходило семьдесят тысяч, были разбиты горсткой людей. Большинство их бросились в воду и утонули, а остальные бежали. Ибо пока монголам помогала Фортуна и пока их поддерживала Судьба, никто не мог победить их, и тот, чье время еще не пришло, бежал прочь, бросив оружие.

Так монголы двигались до наступления ночи и собрали на равнине стадо из шестидесяти голов скота (включая овец), которое туркмены отогнали от городских ворот, а также другое добро, сосчитать которое не было возможности. На следующий день, который был первым днем месяца мухаррама 618 года [25 февраля 1221 года] и последним днем жизни большинства жителей Мерва, Толи, этот разъяренный лев, прибыл со своим войском, подобным темной ночи и бушующему морю и числом превосходящим песок в пустыне, в котором «все были знаменитыми воинами».

Он самолично подошел к Воротам Победы с пятьюстами всадниками и объехал прямо вокруг города; и шесть дней они осматривали укрепления, стены, ров и минарет [sic] [488] и пришли к заключению, что запасы горожан позволят им обороняться, а стены были мощным бастионом, которые выдержат их атаку.

На седьмой день,

все войско собралось вместе и остановилось перед воротами Шахристана. Они вступили в бой, около двухсот человек высыпали из ворот и перешли в наступление. Сам Толи сошел с коня —

— и бросился на них. И монголы вместе с ним бросились вперед и загнали их назад за городские стены. Другие вырвались из других ворот, но монголы, стоявшие там, отразили атаку. И так горожане нигде не могли достичь результата и не могли даже голову высунуть за ворота. Наконец мир облачился в траурные одежды, и монголы выстроились в несколько колец вокруг укреплений и так простояли всю ночь, так что никто не имел возможности выйти.