В чём же тогда их вина? Ни в чём. Они верили, что он сможет сделать для них многое, но у него раз за разом ничего не получалось…

Сейчас ему нужна тишина, спокойствие, уверенность в том, что делаешь самое главное.

Всё для этого уже есть. Жильё, пусть жалкое и убогое, но ничего, он стерпит и это.

Его – нет.

Нет ни для кого в мире. Никто не знает, что с ним и где он.

Значит, будет покой. Впрочем, он уже есть. Но скоро должен быть покой такого качества, который позволит иметь возможность заняться делом, непременно ведущим его к мечте.

Он же писатель, должен им быть. Настоящим. Вот этим и нужно заниматься прямо сейчас.

Книга?

О графине? Да.

Небольшой костёр прогорал.

Дров он с расчётом собрал примерно столько, сколько времени отвёл себе, чтобы смотреть на озеро и думать о мечте.

А потом – нужно будет доесть хлеб и работать.

С ближнего пригорка длинный дом показался уже давно знакомым, милым, понятным.

Всего несколько шагов.

Пора возвращаться.

Торопился, в азарте нетерпения сбежал вниз по травяному склону крутого холма.

Уже привычно открыл калитку, прошагал по кирпичной дорожке, потрепал по огромной башке жёлтого пса, бросившегося ласкаться.

Хозяин по-прежнему сидел во дворе за деревянным столом, дымил сигаретой, не выпуская из руки привычную стеклянную банку для окурков.

Не приподнялся со скамейки, но подмигнул.

– Выспался?

– Нормально. Прогулялся немного.

– А-а, это хорошо… Про графиню скоро начнёшь писать?

В ответ он захохотал громко, с удовольствием.

– Сегодня же, немедленно! Обещаю. Это совпадает с моими жизненными планами. Только вот сейчас немного похожу, жильё подробней посмотрю, а там и за твою графиню возьмусь.

Хозяин помолчал, прищурился.

– Теперь-то она и твоя. Чайником пользуешься, работает?

– Не пробовал ещё. Кофе немного одолжишь? И воды.

– Ого, аристократ! Кофе, прогулки ему… Да, кстати. Осторожней по траве ходи, смотри под ноги. Здесь везде змей очень много.

– Опасные?

– Гадюки, ужи. Места тут низинные, водяные, летом лягушек туча, кузнечиков всяких, змеям рай. За калиткой увидишь большой старый пень, обрати внимание. Попросил лет пять назад тракториста выкорчевать, тот пень дёрнул, но никуда в сторону не отволок, так посреди поля и бросил. К чему это я? А, да! В пне этом самое змеиное гнездо, тепло им, мокро, спрятаться есть где. По весне они там целыми клубками шипят на солнце. Сжечь нужно будет этот пень, облить солярой и сжечь. Как только ветра не будет, чтобы на сухую траву не перекинулось…

То, что хочется больше всего в жизни, – жить без суеты.

Без мелких, нудных обязательств, без принуждений, без обязанностей, не вовремя определённых для него кем-то.

Хочется сделать много, очень много для милых, родных людей. Но только обязательно самому, без ножа у горла и оскорбительных пинков… Ведь когда-то у него неплохо получалось делать хорошее для других.

Но сейчас он беспомощен. Поэтому нужно ждать.

Знал, с чего начнёт: у костра попробовал подробно придумать, как будет действовать.

Сначала – быт.

Нельзя, чтобы мелочи отнимали какое-то время, даже простую минуту, которая скоро может стать очень важной. Он помнил сладкую дрожь настоящего дела, когда мысль настроена как тетива лука и точные строки летят туда, где им положено быть.

Прошёлся по комнатам, выбрал самую маленькую мансарду.

Скоро наступят холода, в такой крохотной будет проще согреться.

Обои смешные, с машинками, воздушными шариками и лукавыми иностранными малышами с рыболовными удочками в руках.

Детская. Для гостей.

Раскладной диван передвинул вплотную к стене, потом кое-как, с остановками, перетащил из дальней комнаты тяжеленную подставку для телевизора. Она больше всего напоминала письменный стол и очень удобно встала у окна.

Позабыв про намеченную очерёдность дел, и понимая, что суетится уж очень как-то по-мальчишески, нетерпеливо устроил рядом со столом обычный стул и сел.

Положил руки на стол.

Напротив – окно.

Простое зелёное поле, далёкий лес. Внизу – кусты, какое-то деревце еле дотягивается и постукивает ветками по стеклу; чуть в стороне, но тоже близко, – густая высокая ель, широкие лапы.