Глаза Влада вновь загорелись, как только я появилась в поле его зрения. Никогда прежде я не знала такой его стороны, и теперь, глядя на ее слащавость, на ее сальность, мне было противнее, чем тогда, когда я осознала, что переспала с мужем подруги. Я возненавидела себя за чувства, за глубокую многолетнюю щенячью привязанность к мужчине, с которым, как теперь выяснилось, познакомилась только что. Моей самооценке был выставлен мат.

Продолжая улыбаться, чтобы не расплакаться снова, но уже по другому поводу, я протянула Владу чистую рубашку. Его рука нарочно накрыла мою, но будто случайно он притянул меня к себе вместе с вешалкой. Вешалка, хаааа… В чем-то мы с ней похожи.

Утром в понедельник я принесла в отдел кадров заявление об уходе. Марина Николаевна моя давняя должница, ведь это я свела ее с нынешним бойфрендом, поэтому она с большим пониманием отнеслась к моей просьбе никому ничего не говорить о том, что я увольняюсь. Согласно структуре подчинения на моем заявлении самой первой должна значиться подпись непосредственного начальника, а уже потом только оно попадет к генеральному. И вот здесь мне очень помогла Марина Николаевна, взявшая на себя миссию по уведомлению Леонида Дмитриевича в обход Велесову. Ближе к обеду, когда Влад уехал на встречу с клиентом, генеральный велел мне явиться.

— Катерина, — строго начал он, — ты чего мне тут удумала? К чему эти вот заявления, говори давай, и чтоб без уверток мне!

— Леонид Дмитриевич, я уже все решила, не могли бы вы просто подписать? — мне наконец-то стало настолько плевать на эту работу, что я даже перестала трястись при виде этого авторитарного руководителя. Моя жизнь, мое благополучие больше не зависели от его решений.

— Ты мне причину назови, — не слушал он, настаивая на своем.

— Устала от инвестиций, хочу уйти в другую сферу.

— Разнообразия, значит, захотелось. А чего так резко-то?

Когда задавал свой вопрос, он уставился на меня в оба глаза, явно не намереваясь упускать правду. Несмотря на пристальное наблюдение, я все равно солгала. Не могла же я ему сказать, что мне и прежде не нравились инвестиции, просто я готова была искренне любить все то, к чему причастен Влад.

— Леонид Дмитриевич, на самом деле я давно задумывалась, но не хватало смелости так круто изменить род деятельности. Этот ритм не для меня больше, я хочу видеть жизнь, а я вижу все, кроме нее.

— В чем же дело? Возьми отпуск, выдохни, посмотри свою эту жизнь и возвращайся.

Я усмехнулась. Этот властный директор сейчас серьезно думает, что такие слова могут уговорить меня остаться? Он точно не помогает мне уволиться без сожалений?

— Слушай, не может же это быть из-за того случая с переговорами СтройАльянса и ИнвестКапитала? — озвучил он свою догадку как какую-то нелепую версию он. Леониду Дмитриевичу было бы проще считать эту ситуацию трагедией, если бы он на ней потерял несколько миллионов, ну а так, это была просто нестоящая внимания чья-та паранойя. — Или может?

— Нет, этот случай не стал решающим, но он помог мне понять некоторые вещи, например, тот факт, что я жертвую всем своим настоящим непонятно для чего.

— Катерина, ошибки случаются. Но в твоем случае это ошибка чужая, а наказываешь меня ты. Зореслав мне все доходчиво объяснил. Дословно: он сказал, что ты первоклассный профессионал, который никогда не совершит такой банальной ошибки. Он уверил меня в том, что виновник произошедшего его подчиненный, и теперь ситуация разрешилась. Более того, Радич даже компенсацию мне предложил. Разве Влад тебе ничего не сказал?

А Влад мне и правда ничего не сказал… Он хотел, чтобы я чувствовала себя так, как чувствовала. Мы с ним играли, оказывается, в одну игру, где наивная и несчастная дурочка считала, что она умнее всех, и благодаря ее слабости возлюбленный быстрее станет любовником, а возлюбленный только и ждал от нее слабости, чтобы рыбка сама заплыла в его сети.

— Это сейчас уже совершенно не важно, Леонид Дмитриевич. На мое решение теперь уже ничего не повлияет, потому что не это стало ему первопричиной.

— Мое слово такое. Подпишешь у Велесова, я тебя отпущу. Только вот я уверен, что не подпишешь.

Я забрала заявление с собой и с позволения покинула его кабинет. Это мы еще посмотрим, подпишу или нет.

* * *

Так началось мое дальнейшее самоуничтожение. Или как еще назвать то состояние, когда ты продолжаешь мучать себя чувствами к мужчине, привязанность которого не стоит даже… да ничего вообще его привязанность не стоит в этом мире!

Я не переставала подыгрывать Владу, отвечая на его поцелуи, будто и не было того разговора между ним и Зореславом, свидетелем которого я стала. Только Небо знает, каких усилий мне стоила эта двухнедельная пытка. Смешило лишь одно: то, о чем прежде я не смела и мечтать, отныне стало невыносимо противным — внимание Велесова и его с каждым днем все больше наглеющие чувства. Получая даже незначительное поощрение, Влад продвигался дальше с большим напором.