— Ой, да ладно! Ему не безразличны судьбы других людей! Скажи честно, — тёплый ветерок защекотал шею, — ты получил удовольствие, выбив тому бедняги пальцы? Ты же только так привык побеждать, хищник. Хищник…использующий всех вокруг. И даже ту, кого якобы любит.

— Я её люблю, паршивая ты сука! Люблю больше жизни, и ты знаешь это! Я всё, всё делаю ради неё, потому что…

— …боишься, что сгниешь без неё. Ты заботишься только о своих чувствах, тебя никогда не волновали её желания по-настоящему. Ты просто пользуешься ей, а когда надоест, выбросишь на помойку, а может, закопаешь в могилу.

Роме так и хотелось сжать горло этой стерве и пробить её головой стекло, сажая и сажая на осколки стекла. Он бы выбил ей все зубы и выдавил глаза за то, что они слишком много видят, и вырвал язык за то, что слишком много говорит. Этот голос заслужил того, чтобы его навечно заткнули и утопили в крови, но его обладательница была невидима, так что оставалось лишь сжимать обод руля и пытаться контролировать свою ярость.

Свою необузданную, первобытную ярость.

— Я докажу тебе. Докажу, что люблю её, а не использую. И вот тогда ты заткнёшься. Засунешь язык глубоко в задницу, потому что я окажусь прав. Просто наблюдай.

Он достал из бардачка визитную карточку, извещающую о встрече с актрисой Анной Белой в известной кофейне Петербурга — «Флирт», — и посмотрел на время начала мероприятия. Семь часов вечера.

— Отлично. — Руки расслабились, пальцы отцепились от руля и теперь спокойно держали его. Чёрный «мерседес» ехал к дому своего хозяина, пока тот улыбался самому себе. — Просто наблюдай, детка. Сегодня я докажу свою любовь.

Он стоял перед зеркалом, как совсем недавно Мария стояла перед своим.

Рома надел на себя любимый костюм-тройку: чёрный пиджак, чёрные брюки и более тёмный по тону жилет. Такого же цвета галстук был завязан на шее, и, спускаясь к груди, он скрывался за жилетом. Дорогие, переливающиеся бликами света часы выглядывали из-под рукава, мгновенно обозначая статус владельца. На циферблате красовались всем известные пять букв.

Рома взял парфюм и пару раз прыснул им себе на шею, после чего растёр ладонью. Воздух тут же наполнился ароматом кофе, таким родным и приятным… Все голоса стихли, и это не могло не радовать. Как только в руках появилась визитка, оставленная (специально или случайно) Анной на заднем сидении, стены перестали шушукаться, и даже этот противный голос в автомобиле наконец-то смолк. Значит, он принял верное решение. Они не хотят, чтобы он доказал свою любовь к Насте.

А он докажет. В первую очередь этим голосам и только потом уже себе.

Рома посмотрел в зеркало и улыбнулся. Пережитое никак не отразилось на его улыбке — она всё так же могла вскружить голову и заставить проникнуться теплотой, ведь как можно не влюбиться в эти ямочки? Как можно не довериться этим уверенным и в то же время добрым карим глазам? И как можно не почувствовать силу, исходящую от широко расправленных плеч и прямой спины? В отражении зеркала стоял молодой мужчина, не обделённый природой красотой и способный одним взглядом заставить испугаться, либо же растаять подобно снежинке.

— Этот вечер будет моим. И всё, что я сделаю, я сделаю ради тебя, Настя. Ты веришь в нашу любовь, как и я.

Он выключил в комнате свет и направился к прихожей, где начал обувать уже начищенные туфли. Закончив, кинул последний взгляд на квартиру и открыл дверь.

На пороге стояла Настя.

Она мигом подняла голову, оторвавшись от раскрытой сумки. Серо-голубые глаза широко раскрылись, как только пересеклись с карими. Несколько секунд оба молчали, после чего Настя нелепо улыбнулась. Даже чуть виновато.

— Привет, — уголки её губ поднялись ещё выше. — Прости, что не предупредила, хотела сделать сюрприз, но, как видишь, не вышло. Я как раз искала ключи, когда передо мной появился красавчик.

Внезапно Рома осознал, что видит перед собой чужого человека. Чувство это промелькнуло за одно мгновение, но его хватило, чтобы навсегда запечатлеться в памяти. Может, тот голос был прав? Хотя бы отчасти? Может, любовь была лишь маскировкой для чего-то более…

Рома приказал себе заткнуться и не думать об этом. Сейчас рядом с ним его женщина, которую он бесконечно любит и которая не уступает ему в том же. У него была компания, хоть и без двух уже бывших сотрудников. Была квартира и море денег, в котором можно было купаться до скончания времён. Так что всё в Роминой жизни было прекрасно, а дальше станет только лучше. Почему?

Да потому что.

Он поцеловал Настю и почувствовал знакомые движения губ, выученные наизусть многолетней практикой. Их языки не соприкоснулись как при страстном поцелуе — это был спокойный, нежный и умиротворённый, какой бывает у молодых пар, сидящих на крышах города и наблюдающих уход солнца за горизонт. Рома чуть-чуть, слегка отпрянул от Насти, чувствуя её дыхание на лице.

— Рад тебя видеть, дорогая.

Они зашли в квартиру, и когда Рома закрывал дверь на замок, его взгляд зацепился за циферблат часов. Губы нервно поджались. У него было двадцать свободных минут, которые он мог посвятить Насте, прежде чем пойдёт делать то, что посвятит Насте.