— Так каков будет твой ответ, повелитель морозов? Согласен на моё предложение?

На этот раз Карачун широко и как будто ликующе усмехнулся, блеснув не добрым взглядом тёмно-синих глаз.

— А пусть так и будет, — решил он. — Дам тебе выжить, а ты за то согласишься выполнить мою прихоть. Токмо попытка у тебя будет только одна, а не три, как в ваших козьих сказках. Жизнь она не сказка, знаешь ли. Тут не только третий, но и второй шанс бывает крайне редко.

— Я о том уже давно ведаю, — холодно и уверенно ответил ратник.

Карачун понимающе улыбнулся, но улыбка вышла зловещей.

— Тогда слушай и запоминай — повторять не стану. А не справишься — быть тебе вечно духом бесплотным и моим слугой покорным!

— Как повелишь, — согласился ратник.

И Карачун заговорил, а ратник слушал и старался запомнить. Но чем больше воин слушал бога зима, тем быстрее он понимал, что навеки заснуть среди снежного леса, возможно, было бы лучшим вариантом. В конце концов, не пришлось бы так долго мучиться, как теперь.

Воспоминание оборвалось глухой и безмолвной тьмой. А затем мрак резко растаял, и перед воином появилось лицо незнакомого существа. Натренированное в войнах тело среагировало само собой. Левая рука воителя впилась в горло существа, безжалостно сдавливая мягкую и податливую тёплую плоть… с удивительно нежной кожей.

Присмотревшись, воин увидел, что душит молоденькую девицу, с хорошеньким личиком и ясным взором серо-голубых глаз. Но не отпустить, ни осознать действительность, девица ему не позволила. Сначала она колотила мужчину по руке, потом, осознав тщетность попыток сопротивления, протянула руку в сторону и с силой огрела воителя по голове.

Впервые в своей жизни змееборец пропустил удар в голову. Да и от кого! От девчонки, соплячки, которая, наверняка, ещё год-два назад в куклы играла!

— Чтоб тебя!.. — выкрикнул воин, схватившись за ушибленную голову. — Ты что, совсем дурная?!

— П-пошёл ты!.. — выдохнула поднимающаяся с пола девица.

Воитель посмотрел ей в глаза.

— Ты как со старшими разговариваешь, коза сопливая?..

— Коза тебе будет вместо жены! — с едкой злостью прохрипела в ответ девица, хмуря брови и сжигая воителя осуждающим взглядом. — Ишь ты!.. Я тебе жизнь спасаю, мою, как дитя и лечить собралась… А ты меня придушить решил?!!

Ратник не сразу осознал смысл слов девицы. Затем мужчина медленно опустил взгляд и оглядел своё обнажённое тело.

— Спасать?! — усмехнулся он. — Это ж как и чем именно ты меня спасала, что я у тебя в доме оказался, да ещё голышом?

— А там, где тебя воспитывали, в баню ходят одетыми? — парировала девица.

Воитель устало и с раздражением вздохнул.

— Тебе хоть лет пятнадцать есть? А то знаешь, с девками малолетними — это не моё…

Собеседница смерила его таким пристальным строгим взглядом, что воителю показалось, будто он увидел в её глазах промелькнувшие искорки сдерживаемого гнева.

— Во-первых, у нас ничего не было. Во-вторых… мне заметно больше пятнадцати, но тебя это волновать не должно. А, в-третьих, ты выйдешь отсюда и извинишься за свой скотский поступок! Или можешь выматываться на мороз, вместе со своими болячками и порчей!

— Какой ещё, к болотнику, порчей?! — не понимающе скривился ратник.

— Я не ведаю, какой именно! — пробурчала девица и подошла к бадье. — Только жар и весь твой недуг — это не простуда и не болезнь никакая, а результат недурственной такой порчи, наложенной старательно и с «любовью». Кто-то очень сильно озаботился, чтобы ты непременно и побыстрее сдох.

Она повернула какой-то металлический ворот с деревянной рукояткой, и ратник заметил, как вода в бадье начала быстро убывать.

— Погоди, я не понимаю… — чуть поморщившись, проговорил воитель. — Ты ведьма, что ли?

— Я предпочитаю «ворожея» или «ведунья», если уж на то пошло.

— Да один хрен… — отмахнулся воитель.

— Один хрен у меня в бадье сидит и хамит бессовестно, — отмела девица.

Она взяла с лавки рядом стопку аккуратно сложенной одежды и бросила в лицо ратнику.

— Одевайся и выходи. Сниму с тебя эту пакость — и можешь проваливать ко всем чудовищам Чернобога!

С этими словами обиженная ведьмочка вышла из бани и эффектно хлопнула дверью.

— К Чернобогу я, пока что, не тороплюсь, — проворчал воин и начал одеваться.

Но тут за край бадьи взялись чьи-то розоватые влажные и не человечески длинные волосатые пальцы. Следом показалась шевелюра седых волос, с головным убором из зелёных веток ольхи и дуба. Из-под своеобразного венка на ратника с осуждением уставилась розовощёкая рожица с крупным мясистым носом и неряшливой бородой.