Я на мгновение закрыла глаза и с большим трудом сдержалась, чтобы не проговорить ругательство.

Случилось-таки то, чего я опасалась перед сегодняшним закатом. Долгая ночь, чтоб её Чернобог прибрал! Это значит, что темень за околицей и над острогом будет держаться отныне не менее трёх-четырёх суток. А значит вся нечисть в округе повылазит из нор и пойдёт в людские селения, а мраковедьмы и мраковолхвы немедленно приступят к самым опасным и гадким ритуалам и проклятиям, с жертвоприношениями и кровью. Отдохнуть после стычки с волкодлаками и снятия порчи со Святослава мне не удастся.

— Поняла, сейчас буду готовить амулеты для горожан и начну укреплять наш острог.

— Это ещё не всё, Звенечка, золотце, — залебезил градоправитель. — Наш молчун* поведал, что люди из деревни «Бабье лукошко» до нас доехать не могут — их упыри окружили, бродят по округе, кричат страшно и обещают досуха всех «выпить». Глумятся, кровососы драные!

— Так ты хочешь, чтоб я в ту деревню отправилась и с армией упырей сразилась?! — удивлённо спросила я.

— Так не одна ж, Звенечка, — градоправитель нервно сглотнул и подошёл по ближе, а затем снял меховую шапку и вздохнул, обдав меня запахом чего-то фруктового и сладкого. — Я тебе дружину свою дам — полтора десятка воинов. А?! Выручай, золотце ты наше. В «Лукошке» два десятка телег с зерном, сеном и молоком. То ж наша истинная житница — мы без их помочи до конца зимы не доживём! Надо телеги до острога сопроводить. А иначе, как пить дать, быть голоду в «Орлеце».

(Молчун — вид жрецов Стрибога, что дали обет молчания, в обмен на дар слушать речь воды и ветра, а после молвить лишь для того, чтобы передать услышанное послание. С помощью безмолвных жрецов или, как их называют в простонародье, «молчунов», можно обмениваться сообщениями на любом расстоянии, прим. автора)

Я задумалась ненадолго. Разумеется, я должна была помочь. Ежели сейчас отвернусь и в стороне останусь, во-первых, сама себе не прощу — «Орлец» давно стал мне родным — а, во-вторых, люди не простят, могут и обозлиться, а мне такого поворота в жизни совсем не надобно!

— Хорошо, — согласилась я. — Только добавь десяток стражников со стен и ещё эта услуга будет стоить городу пять сребников и один златник. Три сребника — вперёд.

— Звенечка!.. — ахнул градоправитель.

— Торговаться не стану, — предупредила я. — Дело предстоит опасное, армия упырей, хорошо, если не высших, — это много хуже истиной пары перевёртышей.

Я точно знала, что назначила вполне справедливую цену. Любая ведьма, на моём месте, запросила бы вдвое больше. Тем более, что я знаю какие, примерно, доходы у Любодара и его приближённых. Уж пяток серебряных и одну золотую монетку как-нибудь «наскребут».

Наместник с обречённым видом махнул широкой ладонью, сверкнув золотыми перстнями.

— По рукам, — кивнул он и попросил. — Только поторопись, прошу.

Градоправитель ушёл, а я торопливо заметалась по большой горнице.

— Маш, принеси с чердака ларец с лисьими зубами и шерстью, а ещё мешок с цветными нитками и суму с колокольчиками.

Косолапова, подобрав поневу* и подол рубахи, помчалась вверх по ступеням. Я же расставила на широком столе у окна баночки с краской из лишайника золотянки и красильного горца*, а потом достала увесистую шкатулку с небольшими выточенными плоскими камушками. Краска нужна для нанесения рун на выточенные камни. Вместе с лисьими зубами и шерстью, рунные камни станут хорошими амулетами против нежити.

(Понева — шерстяное полотнище, которое повязывалось на нижнюю часть длиннополой женской рубахи, прим. автора)

(Из лишайника золотянки и красильного горца — добывали вишнёвую и синюю краску, соответствено, прим. автора)

За моей спиной, чуть слышно скрипнув, открылась дверца малой горницы. В отражении зеркала на стене, я увидела переступающего порог Святослава. Воитель поймал строгий, сосредоточенный и вопросительный взгляд, а затем сложил руки на груди и заявил:

— Я поеду с тобой.

Его слова прозвучали тяжело, решительно и веско. Он не собирался выслушивать возражения.

Я застыла, пытаясь откупорить одну из баночек и повернулась к Ставру.

— Зачем тебе это? — удивилась я. — Если ты всё слышал, тебе должно было стать ясно, что я собираюсь не на лёгкую прогулку по ночному тракту.

— Именно потому что я всё слышал, я и говорю, что поеду с тобой, — подходя ближе, проговорил мужчина.

В его словах звучала мрачная серьёзность и настойчивость. А ещё он говорил с поражающей лёгкостью, как будто речь шла не о рискованной затее с сопровождением провианта для Орлеца и спасением жителей «Бабьей лукошки».

— Если ты таким образом решил отблагодарить меня, — я повернулась к мужчине, — то это глупое решение. Тебе сегодня несказанно повезло, что я пришла именно к тем волкодлакам, которые пленили тебя. После порчи ты был одной ногой в могиле. И теперь…

Я замолчала на пару секунд, с некой растерянностью рассматривая равнодушное к моим увещеваниям лицо воина.

— Едва встав на ноги, ты собираешься вновь рисковать собой? — почему-то шёпотом и с долей откровенного страха прошептала я. — Это же глупо, Святослав.