Дачу Гайдаров увидели издали. И снег расчищен и дымок из трубы валит и, самое главное, музыка иностранная орёт, даже шум в движущейся Волге пересиливая. Boney M. (Бони Эм.) надрывался. Немцы темнокожие пели про русского Распутина.

У дома на улице стояло пять машин, и все Волги. Элита, блин, собралась. Дементьев оторвался от листков своих, выругался шёпотом.

— Такую галиматью подсовывают! Всё, Константин, вылазь. Буду тебя с гостями знакомить, вон и хозяин уже идёт.

И точно от довольно большого двухэтажного, на скворечник похожего, дома спешил человек в адмиральском мундире. Рост того Гайдара — первого Владимир Ильич не знал, но сын был совсем маленьким. Не более ста шестидесяти сантиметров, практически лысый, старенький человек с пухленькими щёчками ярко-красного цвета. Лысина тоже была красного цвета. Явно не загар. Где тут зимой загоришь? Великим медиком Левин не был, да и вообще медиком не был, но тут напрашивалось просто подозрение, что у адмирала новоиспечённого проблемы с давлением.

— Покажись, Тимур Аркадьевич! — обнял сначала, а потом отодвинул и крутанул вокруг оси маленького адмирала Дементьев. — Хорош. Хоть портрет с морского волка пиши. Да, познакомься. Это Константин Квасин, тот самый, что законы Квасина придумал. Читал про электрички. Вот, он и есть. Я его в компанию к твоей молодёжи привёз. Где они?

Адмирал вялым, женским таким рукопожатием поздоровался с Костиком и махнул рукой вправо за дом.

— Там в беседке танцы у них. Пойдёмте Костя, представлю вас сыну и его друзьям.

В беседке и правда танцевали под «Распутина». Народ был одет пёстро, кто вполне по-зимнему, хоть и скоро весна, а всё же минус на улице. Даже солнце вечернее уже не греет. Но были и в пиджаках, правда с шарфами и шапками.

— Егор, вот писателя молодого Дементьев привёз. Не обижайте его. Примите в компанию.

Егор был тем самым улыбчивым толстощёким юношей. Даже залысина уже появилась. Хотя, наверное, и двадцати пяти лет ещё нет.

— Егор, — толстячок тоже был, как и отец не высок. Он окинул взмахом руки беседку. Музыка как раз закончилась и вполне нормально слышно было. — Друзья у нас пополнение. Писателя отец привёл, Константин. Прошу любить и жаловать. Давайте знакомиться.

— Анатолий. — Первым подошёл патлатый молодой человек в чёрном пиджаке, надетом поверх свитера с комсомольским значком на лацкане.

Рыжий. Ну, чего?! Судьба.

Событие сорок первое

Второе убийство в романе часто оживляет события. Если преступление совершено в первой главе и приходится вникать в алиби всех героев до предпоследней страницы книги, это может надоесть.

Агата Кристи

Солнце заглянуло в кабинет и решило задержаться, там что-то интересное происходило. Лучики его, видимые от летающих в воздухе пылинок, последовательно ощупали колодки орденов и медалей на мундирах собравшихся в помещении людей, переползли и пересчитали звёзды на погонах, погладили по чисто выбритым щекам присутствующих и решили поиграть в зайчики отражаясь от забранного под стекло портрета мужика с козлиной бородкой. Феликс Эдмундович при этом недовольно щурился и грозно поглядывал на собравшихся. Совсем работать разучились. Прозаседавшиеся! Прав был Маяковский.

В кабинете начальника Девятого управления сейчас сидели на громоздких стульях с высокими спинками трое чекистов и уныло докладывали один за одним, что предпринятые мероприятия ничего не дали. Сам начальник 9-го управления генерал-лейтенант Юрий Сергеевич Плеханов выглядел не лучше Дзержинского, утром от Чебрикова он уже нагоняй получил. Сам тоже не в восторге был, что плёвое на первый взгляд дело, так резво продвигающееся вначале, неожиданно зашло в тупик. Сомнений, что именно Анна Абрамова — студентка второго курса медучилища, сожгла продавщицу и двоих потенциальных преступников почти не осталось. А самой Анны Абрамовой нет. Исчезла. Билеты на самолёт не покупает. В гостиницы или санатории там с пансионатами не заселяется. А ведь сирота и скрыться у родственников не может. Нет родственников. Были проверены все выпускники, скажем так, детского дома за три года, но следов пироманки не нашли. К ним она не заявлялась. У Квасина, на которого возлагалась определённая надежда, оказалось подтверждённое алиби. Он в самом деле прогуливался по улице с девицей в жёлтой куртке и именно в это время. Девица и куртку показала и время, приблизительно пусть, но подтвердила.

Всё, генуг гегенубер, как один его знакомый говорит. В смысле, хрен на встречу.

Заместитель начальника 18-го отделения 1-го отдела 9-го управления генерал-майор Владимир Тимофеевич Медведев отложил листок с перечислением намеченных на дальнейший поиск студентки Абрамовой мероприятий и развёл раками.

— Во все отделения милиции разостланы ориентировки.

— Накрутить им хвосты нужно, — Пётр Тихонович Сухой — сотрудник Девятого управления КГБ СССР, подполковник государственной безопасности, отгородился рукой от солнечного зайчика, — Повесили в отделения на доску ориентировки и посчитали, что их часть работы выполнена. Палец о палец больше не ударят.

— Скорее всего, — Плеханов тоже был в тупике. Не знал, что ещё можно предпринять.

— Живёт у какой-нибудь бабки в деревне, где участковый раз в десять лет бывает. Как найти? — Медведев высказал вслух то, о чём думали все. — И это может быть даже во Владивостоке. Или на Урале. А ещё хуже где-нибудь в Армении, там сойдётся с горячим хлопцем, и хлопец купит ей новый паспорт, а потом женится на ней, и она фамилию сменит на Акопян. И её уже вообще не найти будет.

— Если снова не поджарит только кого? — булькнул свои пять копеек Медведев.