Я прислонилась лбом к его лбу, вдыхая запах меда и вереска. И почувствовaла, что тучи над нашей головой расходятся. И нас согревает солнце. И его так много, что я тону в лучах света. И нет ничего, кроме них. Один океан из света. И ощущение присутствия рядом кого-то большого и надежного. Того, кто меня хранит от любых невзгод.

Больше снов я не видела. Но это чувство, что меня оберегают, не исчезло. Я открыла глаза и увидела рядом с кроватью Нила. Он спал, сидя в креcле, приставленном к кровати, и держал меня за руку.

Но едва я попробовала пошевелиться, открыл глаза, под которыми залегли тени.

– Как ты себя чувствуешь?
– в хриплом со сна голосе дивного звучали одновременно тревога, забота, надежда и…еще что-то, отчего замирало мое сердце.

Я прислушалась к себе и неожиданно обнаружила, что не ощущаю даже слабости. Резерв, который вчера я вычерпала до дна, хоть был почти пуст, но главное – он был. Правда, сила, что там плескалась, вновь оказалась не моя… Но важнее всего – я не выгорела. А остальное уже дeтали.

– Прекрасно.
– Я улыбнулась Нилу.

– Больше не пугай меня так, Вредина, - последнее он произнес так, что стало понятно, это отнюдь не случайный эпитет. Как и Заноза.

– Как ты оказался… – я не договорила «так быстро у мастерской», но Нил все прекрасно понял.

– Я же говорил, что встречу тебя после стажировки. Правда, не рассчитывал, что ты так не рада будешь мне, что решишь пристрелить…

Я вспомнила, как, пытаясь отвести от себя дуло, толкнула чарострел в сторону и тот чавкнул пульсаром, ушедшим вбок. Неужели…

– Извини. – Я сглотнула. Представила, что было бы, окажись Заноза не столь быстрым и ловким.

Я потеряла бы его. Навсегда.

Захотелось коснуться его щеки. Желание было стoль нестерпимым, что зазудели кончики пальцев. Но это был не сон.

Хотя… Может, послать к фтырхам все условности и… Плевать, что любовница на краткий миг. Плевать, что потом сердце будет разбито. Зато со мной останутся воспоминания. И возможно… Когда-то мама, расставшись с отцом, унесла в сердце чувства, а под сердцем – меня.

Я не знала, чья я дочь. И рoдительница никогда этого не говорила. Но сейчас я как никогда понимала ее. И хотела поступить точно так же. И будь что будет…

Мы потянулись навстречу друг другу и…

Осторожный стук в дверь заставил опомниться. Это оказалась бруни, которая пришла по распоряжению хозяина.

– Все сделали, как вы, ваша светлость, приказали, – доложила она и уточнила: – Коробку сейчас нести или попозже?

– Сейчас, – распорядился Нил.

Когда бруни внесла внушительную коробку, я, снедаемая любопытством, спросила:

– Что это?

– Решение твоих проблем с бальным дресс-кoдом, - улыбнулся Нил.

Я из чистого упрямства возразила:

– У меня нет дресса, а значит, и проблем, которые с ним связаны, а магические коды я и так отлично взламываю.

– Рин! – не выдержал Заноза и, чеканя каждое слово, произнес: – Просто. Надень. Платье. – И добавил, уже смягчившись: – Никогда не думал, что делать тебе подарки будет так сложно.

Бруни, повинуясь взгляду лорда, посеменила к кровати, поставила коробку на нее, рядом со мной, и, дoждавшись знака хозяина, поспешила удалиться, плотно прикрыв за собой дверь.

Я осторожно приподняла крышку и, увидев, что под ней, поняла: маленькое женское счастье – это когда открываешь коробку, а там не просто дежурный презент, а мечта. Жемчужно-белая, шелковая. С алой вышивкой, струившейся по корсажу, нисходившей к легкому, воздушному подолу и превращавшейся в живое кружево из цветов багрового вереска, – вот такой она была.

Я даже на миг почувствовала себя в сказке, где есть бал, лорд, который приглашает меня насладиться танцем и развеяться, но… Пoдозреваю, со всеми этими покушениями и похищениями развеяться я смогу разве что поcле погребального костра, который Мэб устроит для Нила… Ну и для меня заодно.

– Не думаю, что это так, - возразил Заноза, и я осознала, что последнее произнесла вслух.

– Почему? Ты же сам вчера узнал в той убийце фрейлину ее величества. Все сходится один к одному…

– Именно потому, что все так очевидно, я и сомневаюсь. Об этом косвенно свидетельствует и то, что тело Николетты распалось, а душа развеялась, так что некромантам ее не допросить.

– Когда? – опешила я.

– Спустя десять минут, как умерла фрейлина. Из нее как раз вынули штыри и хотели отнести к дознавателям... Это все засняла чарокамера, как и само нападение. Благодаря этой записи тайная служба не выдвинула тебе никаких обвинений.