— Точнее после того, как я отказалась стать Вашей игрушкой на одну ночь? — с легкой насмешкой и высокомерной улыбкой почти пропела я.

С приятным злорадством успела уловить мимолетное движение его правой руки в направлении когда-то нанесенного мной удара. Несмотря на браваду и дерзость, которые я усиленно демонстрировала, внутри у меня все переворачивалось от страха, отвращения и нехорошего предчувствия.

— Признаю, — был вынужден согласиться будущий эрлорд Тирим, — Да, именно после этого. Это тебе, — со смирением и извиняющейся улыбкой, в которые я ни на миг не поверила, он протянул мне такие банальные, но от этого не менее дорогие красные розы. Не сдержавшись, я поморщилась от приторного запаха цветов, — Что-то не так? — зелено-голубые глаза с любопытством и даже неким волнением посмотрели на меня. Откинув ладонью длинную челку и пригладив гриву пшеничных волос, Грим шагнул ко мне еще ближе, — Укололась? Позволь, я посмотрю, а после зацелую ранку. А если захочешь и будешь послушной девочкой, то и не только ее, — при этих словах меня передернуло от брезгливости и отвращения.

— Не трогайте мои руки и не приближайтесь ко мне, — наградив нахала испепеляющим взглядом, развернулась и уже сделала шаг в направлении гостиной, в которой, я уверена, родители вели приятную неспешную беседу с маркизом, как меня резко и грубо дернули, прижав спиной к мужскому телу. В нос ударил запах дорогого алкоголя, сигар и кожи.

— Ты все равно будешь моей. Отец приехал просить у графа твоей руки, Арианна, — раздался мерзкий шепот Грима прямо в мое ухо.

Уже не сдерживая себя, я ударила его со всей силы локтем да еще и каблук в начищенный сапог впечатала. Развернувшись, напрочь забыв о приличиях и притянув этого мужчину за лацканы дорогого камзола, прошипела:

— Еще раз ты прикоснешься ко мне своими грязными лапами, поверь, сдерживать я себя не буду, — после чего, взяв эмоции под контроль, улыбнулась так мило и приторно, что аж скулы сводить начало. — Не бывать этому!

— А я о твоем поведении расскажу твоим родителям. Как думаешь, что я потребую в качестве извинений?

— Не получится, — перебила его я.

— Это еще почему?

— Как я не могу доказать, какой ты на самом деле, так и тебе никто не поверит. Я — очаровательная юная леди, а ты — слегка безответственный наследный эрлорд.

Развернувшись, с гордо поднятой головой, прямой спиной и дорогим веником в руках направилась в гостиную. Сейчас в моей голове билась пойманной птичкой лишь одна фраза, сказанная когда-то давно учителем Форолом: «Скрывай истинные эмоции во время поединка. Помни, никакой агрессии! Просто бей и улыбайся».

— Эйр, друг мой, давайте мы оставим серьезные разговоры на завтра. Вы с сыном устали. Комнаты уже готовы и дожидаются вас, — сказал папа, когда я вошла в гостиную.

— Ты прав. Пожалуй, мы пойдем отдыхать, — произнес эрлорд, глядя мне за спину, туда, где, видимо, стоял Грим. — Доброй ночи, Арианна.

— Доброй ночи, — ответила я. Маркиз тут же поднялся из кресла, пожал руку папе, поцеловал кончики пальцев маме и вышел. Я вопросительно посмотрела на родителей. — Что-то произошло?

— Нет, Ари. Ничего не случилось. Маркиз Тирим приехал по одному важному вопросу, — начала мама, ласково мне улыбаясь.

— И хотел обсудить его прямо сейчас, но все же он устал с дороги, поэтому серьезный разговор мы решили перенести на завтра, — подхватил папа.

— Вот как? — едва слышно прошептала я.

Надежда, что Грим принимает желаемое за действительное, улетучилась как дым. Родители уже все решили. От осознания, за кем совсем скоро окажусь замужем, еле на ногах устояла. В ушах зашумело, по телу побежали холодные колючие мурашки. Видимо, я еще и побледнела.

— Солнышко, с тобой все хорошо? Может, лекаря позвать? — заволновалась матушка.

— Нет, не надо лекаря. Не волнуйтесь. Я просто очень устала. Нужно всего лишь выспаться и все пройдет, — как можно естественнее улыбнулась и, пожелав родителям спокойной ночи, отправилась к себе.

* * *

Сон не шел уже несколько часов. Мне было страшно. Очень страшно. Постоянно казалось, что кто-то вот-вот войдет и объявит новость, которую не то, что слышать не хочется, думать об этом противно. Устав от бесплодных попыток уснуть, выскользнула из-под одеяла и, шурша длинным подолом ночной рубашки, подошла к незашторенному окну.

Дом графа де Борлиад располагался на холме, в некотором отдалении от других особняков, благодаря довольно большому парку. Такое расположение не только обеспечивало спокойное и тихое проживание людей, но и позволяло прекрасно разглядеть раскинувшийся внизу город. Чем я сейчас и занималась, немного приоткрыв окно.

Тихо. Спокойно. Светит полная луна. Полумрак ночи нарушают лишь факелы стражи, патрулирующей улицы города. Один вид темных домов наводит сонливость и некое умиротворение. Звезды, перемигиваясь, молча наблюдают за этой спокойной картиной.

Другая часть города, вплотную спускающаяся к морю и порту, была абсолютно иной. Шумная. Яркая. Кабаки и харчевни были забиты до отказа. Отовсюду слышались смех, стук кружек и стаканов, крики о чем-то возбужденно спорящих людей, которыми, в основном, были матросы. Там я не была в такое время ни разу. Лишь знала по рассказам кухарок да стражи. До нашей части города не доносились звуки ночной жизни припортовых улочек, поэтому тишину лишь изредка нарушали шуршание листвы на деревьях да стрекот кузнечиков.