С 30-х годов начинается новый подъем освободительного движения в Тунисе, в которое вовлекаются массы феллахов. В 1934 г. Хабиб Бургиба учреждает партию «Новый Дестур», выдвинувшую требование предоставления независимости Тунису. Антиколониальное движение в стране приняло столь широкие масштабы, что колониальные власти вынуждены были в 1938 г. ввести осадное положение в Тунисе.

Мощный подъем национально-освободительного движения охватил Французский Индокитай. В 1919–1921 гг. происходили крестьянские восстания в Лаосе. В 1924 г. во Вьетнаме (Намдин и Бьенхоа) прошли первые организованные забастовки. В 1925 г. Хо Ши Мин создал первую вьетнамскую марксистскую организацию Товарищество вьетнамской революционной молодежи. В 1926–1929 гг. по Вьетнаму прокатилась волна экономических и политических забастовок. В это же время вспыхнули крестьянские восстания в Камбодже. Крупным событием явилось основание в феврале 1930 г. Коммунистической партии Вьетнама. В феврале же 1930 г. в Иенбае произошло восстание вьетнамских солдат французских колониальных войск, подготовленное буржуазной Вьетнамской национальной партией, действовавшей с 1927 г.

В октябре 1930 г. ЦК Коммунистической партии Вьетнама принял решение о создании массовых организаций и Единого национального фронта для завоевания национальной независимости и осуществления буржуазно-демократической революции. Тогда же компартия была переименована в Коммунистическую партию Индокитая.

В годы Народного фронта во Франции освободительное движение в Индокитае, как и в других французских владениях, добилось определенного смягчения колониального режима. Однако в начале 1939 г. колонизаторы предприняли новое наступление на права и свободы, отвоеванные в 1936–1938 гг. Компартия Индокитая вынуждена была уйти в глубокое подполье.

Таким образом, общая картина французской колониальной империи к началу второй мировой войны была далеко не безоблачной и не радужной. Оценивая ситуацию во французских владениях накануне воины, М. Девез пишет: «Как в экономической, так и в политической областях в 1939 г. настоятельно требовались структурные реформы; век чистого колониального капитализма для заморских стран миновал. Туземцы просили о более интенсивной разработке богатств земли и недр, требовали расширения экспорта продовольственных культур, постепенной индустриализации, большей гибкости таможенной политики, нового прилива капиталов и технических специалистов из метрополии»{92}. Однако Франция никак не реагировала на нужды и потребности своих колоний. «Накануне войны она, казалось, была разбита реформаторским параличом», — констатирует М. Девез{93}.

Все заботы Третьей республики во второй половине 30-х годов были сосредоточены на Европейском континенте, где в это время сгущались грозовые тучи, предвещавшие вторую мировую войну.

Развитие национально-освободительного движения народов французских колоний в межвоенный период подготовило почву для ликвидации колониальной империи Франции. Нужен был мощный внешний толчок, чтобы вызвать накапливавшийся взрыв. Таким толчком стала вторая мировая война.

Глава 3

КРУШЕНИЕ ИМПЕРИИ

Первая мировая война и Великая Октябрьская социалистическая революция положили начало кризису колониальной системы мирового капитализма. Вторая мировая война стала исходным моментом в крушении этой системы, в том числе и французской колониальной империи.

Война оказала глубокое и противоречивое воздействие на взаимоотношения империи и метрополии. С одной стороны, она вызвала резко возросшую тягу метрополии к своим колониям, у которых она искала материальной поддержки (контингенты для армии, промышленное сырье, продовольствие, стратегические базы и т. д.). С другой — ситуация, сложившаяся во французской колониальной империи после поражения Франции в 1940 г., привела к значительному ослаблению хозяйственно-экономических связей империи и метрополии. В ряде случаев французские позиции в колониях (Индокитай, страны Леванта) серьезно пострадали. Ослабление экономических связей усугублялось падением политического престижа и влияния Франции в колониях, где во время войны развернулось мощное национально-освободительное движение. Но все это обнаружилось ближе к концу войны, а в начале ее метрополия возлагала большие надежды на свою колониальную империю.

Уже в первые сентябрьские дни 1939 г. Франция вновь ощутила стратегическое значение своего колониального тыла. Под трехцветные знамена осенью 1939 г. было призвано 216 тыс. алжирцев, в том числе 123 тыс. арабов и 80 тыс. солдат из Черной Африки. Колонии значительно увеличили поставки сырья и продовольствия в метрополию. Одни только африканские владения за два военных года в 6 раз увеличили производство каучука, в 2 раза — хлопка, в 3 раза — золота и в 5 раз — алмазов. «Империя, — писал губернатор Чада А. Лоранти, — бросилась в работу с невиданным порывом»{94}.

Без помощи колоний Франции было бы крайне трудно ликвидировать острый продовольственный кризис, возникший в стране к концу войны. Об этом пишет в своих мемуарах Ш. де Голль, указывающий, что весной 1944 г. в заморских территориях было накоплено запасов продовольствия для метрополии на сумму 10 млрд, фр.{95}.

Широкая материальная поддержка со стороны империи при всем ее значении не могла, конечно, компенсировать общую слабость Третьей республики перед лицом держав «оси», во многом объяснявшуюся духом капитулянтства и пораженчества ее политического руководства на всем протяжении 30-х годов. Менее полутора месяцев понадобилось гитлеровскому вермахту для того, чтобы разгромить французскую армию и, без единого выстрела вступив в Париж, принудить правительство Петэна подписать 22 июня 1940 г. унизительные условия Компьенского перемирия, обрекавшие Францию на частичную оккупацию, ограбление и позор коллаборационизма вишистской клики.

Именно в этот момент, когда не было видно даже намека на выход из трагического тупика, куда завела Францию политика соглашателей, колониальной империи суждено было вновь прийти на помощь метрополии. «Среди страшных испытаний, — говорил в июне 1942 г. генерал де Голль, — французская нация поняла, что существует один фактор, особенно важный для ее будущего и совершенно необходимый для ее величия. Этот фактор — французская империя. Прежде всего потому, что именно она явилась первоначальной базой для возрождения Франции»{96}.