В класс я влетела как раз тогда, когда Марго вскрывала конверт с темами сочинений. Ну и везунчик же я! Свободная тема оказалась просто подарком судьбы: «Моя любимая книга». Конечно же, я писала о «Гамлете», а заодно и о прочитанной ночью повести. Совершенно не помню, как мне удалось объединить эти два произведения, но, наверное, удалось, потому что за сочинение я получила пятерку. За русский, правда, четыре балла – как всегда наставила авторских знаков препинания, на которые, не будучи классиком или, на худой конец, членом Союза писателей, права не имела.

С английским проблем не было. Дело в том, что Лялька, Люда Сергеева и я около полугода занимались с репетитором. Идея нанять репетитора пришла в голову маме Люды Сергеевой. Люда тянула на золотую медаль, но потянуть 45 рублей в месяц за уроки репетитора их семья была не в состоянии. Вот они и предложили мне и Ляле «подтянуть английский». Лялины родители согласились сразу, а мне пришлось довольно долго уламывать маму. Зачем мне нужен был английский, я не знаю, скорее всего, так, за компанию. Поступать я собиралась в художественное училище. И непременно в Москве. Тем не менее, маму я убедила, что английский язык мне нужен позарез.

Репетитором оказался пожилой мужчина из репатриантов. Носитель языка, так сказать. При первом знакомстве он воскликнул: «Цветник!», а во время уроков оглядывал нас масляными, желтовато-зелёными глазками, и мне казалось, что он вот-вот довольно замурлычет. Несмотря на то, что старикан вызывал у меня чувство, близкое к отвращению, отдам ему должное: за шесть месяцев наш английский вышел далеко за пределы школьной программы. Так что на экзамене комиссия похвалила моё произношение и быстроту речи.

К физике и химии мы решили готовиться у Жеки, в его маленьком уютном садике с кособокой беседкой под старыми раскидистыми яблонями. Ни садик, ни беседка от жары не спасали, поэтому было решено сменить место дислокации и штудировать науки на Приютских озёрах, которые в советское время были переименованы в Комсомольские, правда, их никто так не называл. Эти искусственные пруды находились довольно далеко от города, в выжженной яростным южным солнцем степи. На километры вокруг не наблюдалось никакой растительности выше ковыля. Тем летом вода в озёрах почти высохла, и температура её ненамного отличалась от температуры воздуха, вибрирующие потоки которого поднимались от раскалённой земли. А нам нравилось! Мы бултыхались в этом горячем супе из глинистой взвеси с добавлением буро-зелёных водорослей, и об учебниках не вспоминали. На третий день такой подготовки мама с подозрением спросила:

– Откуда у тебя такой загар?

– А мы на крыше Жекиной беседки занимаемся, – ответила я без запинки.

Мама недоверчиво покачала головой, но допроса с пристрастием проводить не стала.

Вот по математике я готовилась основательно. Честно выучила все билеты кроме тринадцатого. К суеверию это не имело никакого отношения, просто билет был трудным, вот я и отложила его на потом, а потом не успела. В день экзамена прямо на крыльце школы встретила Жеку.

– Ну, как, все билеты выучила? – спросил Чук.

– Все, кроме тринадцатого.

– Да ты чё! Вот здорово! А я только тринадцатый и выучил. Давай я тебе его расскажу.

– Да ну его! Он мне не попадётся.

– Нет, давай расскажу!

– Жека, ты чего пристал, как банный лист!? Отвяжись!

– Милка, ну дай мне возможность своими знаниями поделиться!

Я поняла, что этот зануда не отстанет, и решила, что дешевле будет согласиться:

– Чёрт с тобой! Делись!

Мы присели на подиум большого стенда, расположенного между кабинетом директора и учительской, и Жека стал рассказывать мне свой единственный выученный билет.

Минут через пять из учительской вышли члены экзаменационной комиссии и проследовали в класс. Математичка, замыкавшая шествие, пригласила нас с Жекой широким жестом правой руки проследовать за ними:

– Неверова, Паламарчук, хватит зубрить! Перед смертью не надышитесь.

На экзамен я зашла в первых рядах, поэтому на столе лежало около тридцати билетов, аккуратно разложенных в несколько рядов. «Выбор большой» – подумала я и взяла белый листочек из самой середины:

– Билет № 13! – торжественно произнесла я и расхохоталась во всё горло.

Если бы я расхохоталась при виде любого другого номера, члены комиссии, вероятно, решили бы, что у меня истерика на почве сильного волнения, а так они только переглянулись, и математичка спросила:

– Что, Неверова, в приметы верите? Для вас этот номер счастливый?

– Да, счастливый, – ответила я, а про себя решила, что всё-таки я ужасно везучая, и миллион раз поблагодарила Жеку за его навязчивость.

Свежеприобретённые знания о тангенсоидах с котангенсоидами вылились в твёрдую пятёрку, завершив тем самым моё успешное окончание средней школы с производственным уклоном.