Вот фрагмент текста, относящегося к 1156 (!) году. Гитара неоднократно упоминается на страницах этого труда. «Алиеноре пришлось заниматься девочкой, которую родила ее бывшему супругу новая жена. Она ухаживала за ней с большим вниманием. Годом позже ей удалось вернуться во Францию к рождественским праздникам. Бернар де Вентадур, который посылал ей в Лондон многочисленные любовные песни, ждал ее в Пуатье. Увидев ее, он вдохновился на веселую поэму, которую в тот же вечер пропел ей у камина под аккомпанемент гитары».

К сожалению, мы не можем принять данное свидетельство, поскольку достоверные сведения об испанской гитаре появились столетием позже. Вероятно, прекрасный трубадур играл на каком-то другом музыкальном инструменте.

Листаем эпопею Бретона дальше.

В XVII столетии гитара пользовалась во Франции вниманием высокопоставленных особ. К примеру, автор утверждает, что герцог Ришелье обязан своей карьере покровительству женщин. Одной из них была Мария Медичи. «В 1624 году, благодаря всё той же королевематери, по отношению к которой он проявил себя исключительно галантным и услужливым кавалером (желая понравиться ей, он научился бренчать на гитаре), Ришелье становится министром, потом главой Королевского совета и, наконец, первым министром».

Чуть ниже мы узнаем, что музицировал на гитаре не только Ришелье, но и сам король. «Поведение Людовика XIII менялось буквально на глазах. Однажды утром он попросил принести ему гитару, на которой кое-как умел играть, и потребовал, чтобы его оставили одного. Сильно заинтригованная, Анна Австрийская, встав за дверью, с любопытством прислушалась. В течение нескольких минут король перебирал струны, потом под его пальцами родилась изящная мелодия, и, наконец, зазвучали почти шепотом произносимые слова. И тут она поняла, что он сочиняет лирическую песню о красоте мадемуазель де Отфор…»

Заслуживает внимания отрывок о Наполеоне Бонапарте, относящийся к 1794 году. Будущий император без памяти влюбился в пятнадцатилетнюю дочь богатого негоцианта

Жозефа Лоранти. Позднее отец девушки вспоминал: «Между молодым генералом и семьей Лоранти, состоявшей из двух дочерей и сына, установилась самая тесная дружба. Обедали все в столовой, выходившей окнами в апельсиновый сад, где молодые люди гуляли, резвились и смеялись. Очень часто, работая в гостиной на втором этаже, он вдруг становился очень серьезным и задумчивым — очевидно, прокручивал в голове свои грандиозные проекты. Иногда его глаза останавливались на испанской картине: на ней был изображен молодой гитарист. Наполеон очень любил это полотно, и наша семья бережно хранит его».

Вероятно, Наполеон, глядя на холст, воображал себя на месте неведомого гитариста, поющего серенаду.

Хотя книга Бретона изобилует неточностями и натяжками, его свидетельства о гитаре представляют несомненный интерес.

ЮРИЙ ИВАНОВИЧ ЧИРКОВ

Чирков, Юрий Иванович (1919–1988) — советский ученый, профессор, доктор географических наук. Автор книги «А было все так…» (1991).

Читая биографическую книгу «А было все так…», можно почувствовать, что Юрий Чирков с особенным удовольствием вспоминает один из своих дней рождения, который ему довелось встретить в 1941 году в ссылке.

«Двадцать второй день рождения — 25 ноября — отметили весьма дружно. Влас Трофимович из Пожни привез несколько килограммов лосины. Борманы достали сыр, колбасу. Градов передал овощи для винегрета, капусту. Профессор Ясенецкий, шефствовавший над пасекой опытной станции, достал мед, профессор Зворыкин принес бутылку шампанского, а я купил у завскладом продбазы бутылку коньяка «Финь Шампань». В довершение всего Борманы принесли корзину столового серебра, которое сохранила и привезла в Ухту бабушка Борман.

Все кушанья готовили профессор Мацейно и гидрометрист Пастианиди — оба великие кулинары. Лосина была и тушенная в кисло-сладком соусе, и жареная. Из рыбы сделали заливное, селедка купалась в горчичном соусе, винегрет в большой миске походил на мозаику, белокочанная свежеквашеная капуста с вкраплениями оранжевой моркови и рубиновой клюквы, краснокочанная капуста маринованная. Все это было красиво расставлено на столе. На сладкое был приготовлен рисовый пудинг на меду с изюмом. Среди этого изобилия стояли не только бутылки с этикетками, но и самодельные из спирта, получаемого для химлаборатории опытной станции. Над столом повесили мой портрет, выполненный тушью художником Львом Премировым.

За стол сели двенадцать человек. Именно человек, а не загнанных зэков, стоящих, может быть, у края пропасти, как поется в лагерной песне. Профессор Зворыкин открыл застолье, сердечно поздравил меня с 22-летием. Очень остроумно он связал мифологические образы с нашим положением. Богдан Ильич в свой тост вставил стихи Мицкевича из «Пана Тадеуша». Лев Флоринский прочитал поздравление в стихах… Борман-старший играл на гитаре и вместе с Сергеем очень приятно пел старинные романсы и, даже, страшно сказать, сочинения запрещенного Вертинского.