По этой причине дворфы использовали в этом монстре все свои знания и умения, порой работая круглосуточно.

Наконец, сегодня день, когда миру явится результат их работы.

— Гелдор, давай шустрее! Чё мы ждём-то? — послышалась ругань Ронаддура, который также участвовал в создании машины наравне со своими братьями.

Дворф лишь отмахнулся от короля, глядя на ворота, которые начали медленно открываться, и вскоре перед всеми предстала грозная «морда» паровоза, которая «смотрела» на всех присутствующих, как на букашек.

Он был поистине исполинским, особенно в сравнении с дворфами, которые стояли рядом с ним.

Девять метров в высоту, пять с половиной метров в ширину и тридцать метров в длину. Паровоз стал куда выше и шире своих собратьев на Земле, и на то была причина.

Виктор знал, что вся ограниченность пространства поездов на Земле в современном мире связана с экономией на начальном этапе железной дороги, которая впоследствии оказалась непоправима.

Из-за путей и тоннелей невозможно увеличить внутреннее пространство вагонов, что значительно ограничивает его. Поэтому была выбрана такая ширина и высота.

Из одной статьи, которую он прочитал на Земле, лорд помнил, что даже ракеты, выводившие спутники и людей на орбиту, были ограничены именно железнодорожными путями, по которым их отвозили к месту запуска, и не хотел повторять этой ошибки.

Это также решало вопрос с запасом хода, а купе в вагонах могли быть почти в два раза шире и выше, чем в вагонах поездов на Земле.

Теперь этот паровоз станет стандартом для всего этого мира, а для дворфов, показателем их навыков, что позволили построить его.

Глава 212

СМИ

Начало зимы в Балтес ознаменовалось не только снегом, покрывшим всю территорию, но и появлением в Айронвуде странного конвоя из сорока телег, в которых во владения Виктора прибыло порядка двухсот эльфов.

Люди со всего города высыпали на улицы, чтобы увидеть этих странных существ, которые в таком количестве прибыли сюда.

Жители уже встречали представителей этой расы, пусть и нечасто. Но всё же это являлось довольно экзотичным событием, учитывая обособленность эльфов и нежелание их общаться с другими представителями континента.

Разумеется, лорд также был удивлён прибытию эльфов, поэтому пригласил Летрейна и Вирну к себе для прояснения ситуации.

Так как это должна была быть официальная встреча, проводили её в тронном зале особняка, куда прибыли вызванные эльфы в сопровождении ещё двух их сородичей, возглавлявших конвой.

В помещении находились рыцари лорда, а также Клиосса, которая в отсутствии Сильвии заняла её место и с любопытством наблюдала за гостями.

Этой женщине было интересно всё, что происходило вокруг её внука, а, учитывая, кто являлся гостем, она не могла упустить шанса развлечь себя.

Виктор, естественно, не собирался останавливать графиню, даже будь это встреча с императором. Важнее всего в его понимании развеселить Клиоссу, а не важные дела, которые необходимо обсудить с гостями.

Сидя на троне, лорд разглядывал гостей, находившихся рядом с двумя эльфами, которых он уже знал.

Мужчина с белыми волосами и зелёными глазами, а также девушка с тёмными, как ночь, волосами и глазами, как у Клиоссы.

Каким-то образом выделять их красоту не приходилось, так как вся их раса для него была трудно отличимой друг от друга.

Молодой эльф, как и все представители их вида, был чрезвычайно красив, статен и элегантен, хотя можно было заметить странный блеск в его глазах, словно любопытство, несвойственное их расе.

Девушку же можно было сравнить по красоте с Клиоссой, а в своём надменном взгляде и презрении к окружающим, которое она даже не пыталась скрыть, от неё веяло повадками хранителя Корстада.

Виктор, жаждавший встретиться с прекрасной эльфийкой с момента прибытия в этот мир, заранее подготовил себя к тому, что она опять окажется чьей-то женой, потому что на таких красавиц ему не особо везло.

Как правило, те, кто был по красоте сравним с Клиоссой, оказывались либо богинями, либо хранителями, как Хильда Лакруа, либо, наконец, бабушками, и в этот раз он не ждал иного исхода, поэтому сидел, спокойно разглядывая гостей, в то время как они делали то же самое.