Вот так, запросто мое инкогнито было раскрыто.

– А я хочу вас поздравить с повышением, - стараюсь перевести разговор.
– Вы теперь здесь будете служить?

– Нет, переводят под Екатиренослав. Семью, потом, надо туда перевезти.

– А когда, папа, мы переедем?
– спрашивает Катя.

– Не знаю. Может через неделю, а может через пол года. Все зависит от того, как получу приличное жилье, а это сейчас самое трудное.

Все усаживаются за стол. Меня сажают рядом с Катей и тут, я чуть не подскакиваю от щипка в бедро.

– Значит из Архангельска?
– шепотом говорит Катя.
– Зачем врал?

– Твой папа наделал сейчас такого..., что я боюсь, меня теперь и от сюда уберут.

– Что происходит?

– Я тебе потом скажу.

Мы выпиваем за новоявленного полковника, потом за новое место службы, потом... потом мы пили за всех... Уже под вечер я сказал Кате.

– Ты знаешь, мне что то не хочется идти в клуб.

– Мне тоже. Тем более, что я немного пьяна и там нас укачает.

– Извини меня, но я пойду отсыпаться к себе в общагу.

– Я тоже... С тобой. Ты мне что-то должен рассказать.

Ну ты подумай, пьяная, пьяная, а ведь помнит все.

– Мне кажется, ты должна в этот день быть дома.

– Это кажется тебе. Я сейчас со своими домашними все улажу.

Она подходит к матери, что то ей шепотом говорит, идет на кухню и возвращается с сумкой. Потом кивает мне головой на выход.

В прихожей мы натягиваем плащи и Катя отдает мне сумку.

– Кавалер, возьмите у дамы поклажу.

– Это что?

– Еда для дикарей.

В моей комнате Катя сразу выкладывает содержимое сумки на стол. Здесь колбаса, помидоры, огурцы, хлеб и... бутылка водки.

– Ну ты даешь... Мама тебя вздует за то, что ты бутылку утащила.

– Ничего. Она на меня не обидеться, даже если узнает об этом.

Прогулка по дождю отрезвила Катю и она, усевшись на кровать, подтянула ноги к себе и положила на них голову.

– Так я жду?

– Чего ты ждешь?

– Рассказа о том, почему ты всем врешь об Архангельске и что нет так сделал папа.

– Хорошо. Я расскажу. С твоим папой я служил в Германии. После того, как нас турнули из Европы, он поехал служить сюда, а я в Ленинградский военный округ. Когда началась заваруха в Чечне, мне предложили поехать туда. Я согласился и после года боев, командование решило потренировать молодежь, а стариков сменить. Тут мы узнали, что чеченцы знают некоторых отличившихся летчиков и готовы им мстить, даже в глубине России. Мне сменили фамилию, изменили документы и отправили сюда. Твой папа не знал об этом, поэтому мою маленькую тайну он разгласил.

– Это правда?

– Да.

– Значит у тебя даже другая фамилия?

– Да.

– Что же теперь с тобой будет?

– Не знаю. Либо опять поменяют фамилию и пошлют в новый гарнизон, либо...

– Либо?

– Подстрелят где-нибудь, когда узнают, что я здесь.

– Какой ужас. Папочка наделал дел.

– Он не виноват, его никто не предупредил.

– Но если с тобой здесь что-нибудь произойдет, это будет пятно на нашу семью.

– Брось ты мучаться заранее. Лучше выпьем за то, что мы живы.

– Я уже ничего не хочу.

– Ну вот. Я всю обедню испортил.

– Ничего, Сережа, ты пей, ешь, а я посижу.

Я выпиваю и, оседлав стул, сажусь напротив Кати.

– Однажды ты меня спросил, о чем переговаривался пропавший летчик с тем, который его сбил, - вдруг неожиданно заговорила Катя.
– Ты помнишь этот разговор?

Я киваю головой. Катя продолжает.

– Летчики меня поразили. Представляешь, они не знали друг друга, поэтому в воздухе стоял мат. Они говорили, как-будьто торговались на базаре. Один предлагал другому передать ему мешки с золотом, которые тот перевозил с прииска, а другой увещевал его. Тот кидался процентами, а этот был обречен. На его вертолете не было вооружения и его соперник сбил машину в тайге. Потом мы посылали на поиски самолеты, вертолеты, экспедиции, но как и предыдущие случаи, ничего не нашли.

– Так в чего же полковник не поверил?

– Он сказал, что в радиусе 300 километров нет никаких вертолетных частей, тем более с боевыми машинами. Не мог такой вертолет возникнуть ни откуда.

– И радары не могли ничего поймать?

– Это невозможно. Ты сам летал на точки и знаешь, что рельеф местности не позволяет нащупать низколетящий вертолет. Провалишься за холмы или идешь над водой и все... вне видимости...

– Записи, записи переговоров у тебя остались?

– Нет, я говорила напрямую, поэтому у него в черном ящике они должны быть.