Опять затяжка и струя дыма пошла к потолку.

– ....Составляет десять миллионов долларов...

– Ого.

– Не, ого, а хреново. А вы здесь устроили погляделки с танцульками.

– Так что же мне делать?

– Раз мы сделали ошибку, то будем ее сами исправлять. Возьмем вас под негласный надзор, а вы хоть бороду или усы отпустите. И никаких массовых гулянок или развлечений. Из поселка никаких поездок на юг, к железной дороге... Береженого, бог бережет...

Арест кончился и тут же навалились будни.

Я стажер. Мы летим на стареньком МИ-2 над тайгой. Рядом сидит Гриша и завлекает разговорами.

– Держись этой реки.

– Почему прямо нельзя выйти на объект?

– Для страховки. Если шлепнешься, то у речки, и подберут, и найдут быстрее. Если упадешь в тайге, то один процент надежды быть живым.

– Если так летать, то...

– Учить, Сережа жить. Ты превосходно водишь машину, но это не значит, что еще не надо страховать себя. Тайга не терпит зазнайства.

Мы летим вдоль реки, наконец, Гриша пальцем показывает на появившуюся дорогу.

– Сворачивай вдоль дороги.

– Под таким углом? Сколько горючего потеряли?

– Лучше трать горючее и остаться живым.

Мы идем вдоль дороги и вскоре тайга оголилась плешинами, на которых показались карликовые домики.

– Долетели. Здесь стартовая площадка. Спускайся вон к тем домикам.

Уже две недели мотаемся по площадкам. Прекратили полеты только тогда, когда дожди обрушили на тайгу.

Ко мне в гости пришла Катя.

– Чего то вас не видно последнее время, Сережа?

– Да вот мотаюсь по тайге.

– Не обманывайте меня. Я знаю, когда вы прилетаете обратно и когда отправляетесь на новое задание.

– Еще бы. Ваш милый голос сопровождает и встречает меня каждый раз. Но сегодня я действительно свободен и готов отнять время у вас, если вы согласны.

– Ну зачем так напыщенно, Сережа. Здесь музеев нет, театров тоже, остались злачные места - клуб и тайга. Что мы выбираем?

– И здесь у нас выбора нет. Идет дождь, остался клуб.

– Правильно. Но время у нас до вечера есть, поэтому пойдемте ко мне домой. У нас сегодня пельмени и много гостей.

– По какому поводу?

– Папа наконец то приехал из академии и мы обмываем его новое звание.

– Святое дело. Надо обязательно обмыть звездочку, - смеюсь я.
– Только, леди, позвольте побриться, помыться и привести себя в порядок.

– Позволяю, сэр. Но я от сюда не уйду. Мама просила привести вас под конвоем.

– Почему же такое недоверие?

– Я ей пожаловалась на вас, сказала, что вы всех избегаете.

– Сдаюсь. Садитесь сюда и расскажите что-нибудь новенькое.

– Здесь такая глушь, что новеньким может быть всякое забытое старое.

Я начинаю бриться.

– Хорошо. Расскажи тогда, почему такой крепкий, красивый парень, Гриша, ненавидит брак?

– Долгая история. Гриша привез сюда красавицу жену. Он ее просто безумно любил. А здесь для гражданских работы мало, развлекаться негде и начала его жена сходить с ума. Гриша в полет, а она мается. Стала поглядывать на мужчин, ее и завлек один тыловик. Один раз прилетает Гриша домой, а там никого нет. Неделю черным ходил, потом отошел, но к женщинам с тех пор, стал относиться равнодушно.

– Гриша тоже приглашен?

– Да.

– Ну вот, я готов.

– Господи, зачем ты завел усы? А впрочем... они к тебе очень идут.

– Где твой плащ, давай помогу одеть.

В доме празднично. Большой стол ломится от водки, пива, закуски и больших подносов дымящихся пельменей. Во главе стола сидит полковник... Мещеряков..., с которым я служил три год назад в Германии.

– Сережа, - удивляется он, - Сережка, чертяка.

Мещеряков вскакивает со стула и идет ко мне. Мы обнимаемся.

– Ты быстро вырос, помню в полк пришел желторотый лейтенант, а теперь капитан, да еще с целым иконостасом орденов. Слыхал, слыхал, в Чечне отличился. Молодец.

– Как в Чечне?
– у Кати глаза на лоб лезут.
– Он из Архангельска к нам прибыл.

– Циц. Сережка был мой самый лучший летчик. Я встречался с ребятами из Чечни, они о Сережке говорили такое... Катька, ты знаешь, что дудаевцы его вертолет сразу узнавали, ругались с ним по рации и обещали дать крупную премию, тем кто его собьет. Сережка, подтверди...