Никлас молчал, постепенно понимая, что ситуация действительно находится в стадии «Большая беда», как ее посыльный прапорщик милиции охарактеризовал.

— П-почему вы не доложили о п-происходящем так, как есть, а не так, как…

— Я доложил, господин инспектор, — чуть сощурясь и агрессивно встопорщив усы, посмотрел Хорев на Горчакова. — И, если честно, ожидал прибытия гораздо более представительной группы для усиления.

Никласу сразу все стало понятно. Что бы сейчас, сегодня, с ведмедем не случилось, с американерами здесь определенно попрощаются. На это похоже и есть расчет — тем более крайний, исполняющий обязанности командира отряд-заставы, очень вовремя приехал, а ведмедь очень вовремя забравшуюся к нему в дом девицу задрал.

— Вилы, значит, — повторил недавно услышанное Никлас. — Предложения есть, господин инспектор? Мы ведь вроде как в одной лодке пока.

— Американеры у себя в церкви как раз сейчас собираются. Вам желательно бы туда прибыть и успокоить их на время расследования.

«А кто будет проводить расследование?» — хотел было спросить Никлас, как вдруг сам себе и ответил: он сам и будет. Есть, конечно, вариант поднять панику, связаться с Сергей Сергеевичем, но этот вариант означает расписаться в своей недееспособности.

Он — командир опричной группы, облеченный властью волей самого Бога-и-Императора, кого сюда еще для расследования присылать? Никлас вздохнул, посмотрел прямо перед собой, прокачивая в голове самые разные варианты событий.

Мысли, на удивление, были свежими и чистыми от эмоций; в момент серьезного напряжения у Никласа помимо легкости в теле неожиданная ясность сознания проступила, отодвигая чувства на дальний план, не препятствуя холодному анализу ситуации. Обдумав еще раз пришедший на ум и кажущийся самым лучшим вариант, Никлас кивнул своим мыслям.

— Так, нас здесь пятеро. Сергей Анатольевич, — посмотрел Никлас на Хорева. — Довожу до вашего сведения, что вы выступаете свидетелем со стороны обвинения. Катрин, Александра, Андрей, назначаю вас членами суда, сам беру на себя обязанности председателя. Леди Александра, — снял перстень Никлас, запустив его по столешнице в сторону юной баронессы. — Выслушав стороны и рассмотрев все обстоятельства дела, суд приговаривает ведмедя Михаила Потапова к смертной казни. Оформите обвинительный акт, мелким шрифтом укажите, что казнь будет проводиться путем зачисления в штрафной отряд, в них все равно все рано или поздно умирают. Мы с товарищем Горчаковым сейчас поедем к американерам, попробуем их успокоить хотя бы на время информацией о том, что ведмедя я приговорил к казни. Вы, Сергей Анатольевич, — посмотрел Никлас на Хорева, — если будут проблемы с язычниками, объясните их старшим, что ведмедя я по факту помиловал.

— Отправка ведмедя в штрафной отряд невозможна, такой практики в Империи просто нет, а американеры могут это воспринять как попытку уйти от наказания.

— Вот первую часть своей фразы — решение есть, а практики нет, вы и объясните язычникам, если у них возникнут вопросы. Упирая на то, что ведмедя мы, пока, избавили от наказания. Хронологический размер временного «пока» будет зависеть от их поведения. Это ясно?

— Так точно.

— Отлично. Сам я сейчас поеду к американерам, только направление покажите. Там я расскажу всем, что приговорил ведмедя к смертной казни, и в ближайшее время сделаю все, чтобы он пал смертью храбрых. Господин Хорев, вы лично сейчас выделяете машину, нужно отправить леди Катрин и леди Александру обратно в Салмагубу.

— Нам туда зачем? — вкрадчиво спросила Катрин.

— Не хочу, чтобы вы подвергали себя опасности, если здесь все же начнется война или с американерами, или с язычниками.

— С язычниками не начнется. Я — ведьма, если ты вдруг забыл.

Хорев в этот момент покивал мелко. Никлас, глядя на это, поморщился. Да, этот момент он упустил — язычники к ведьмам относились с особым уважением, и присутствие Катрин здесь для переговоров наоборот в плюс.

— Хорошо, оставайся здесь. Андрей, поехали.

Прощаться Никлас не стал, просто кивнул всем. Причем отметил что Катрин — судя по взгляду, и хотела бы сейчас поехать вместе с ним, но сдержала порыв. Действительно, ведьме заходить в церковь, тем более к американерам из религиозной общины, дело мягко говоря непредсказуемое.

Поэтому Катрин даже слова не сказала, хотя было заметно, что очень хочет. Горчаков, судя по взгляду — когда они сели вдвоем в джи-ваген, тоже многое бы хотел сказать Никласу. Но ограничился лишь одним вопросом.

— Никлас, у вас есть план?

— Конечно, как не быть. План есть, и я его придерживаюсь.

В другой ситуации Никлас, скорее всего и рассказал бы Горчакову о своей задумке. Но стоило выехать за ворота, как он оказался всецело прикован вниманием к дороге. Ведущий к американерам проселок был не слишком накатанным, в колеях лежал рыхлый и местами глубокий снег, и существовал совершенно неиллюзорный вариант того, что джи-ваген до места не доедет, а останется среди зимнего леса. И с американерами придется разговаривать на дороге, когда они сами поедут на отряд-заставу в поисках ответов на вопросы.