– Ты о чем?

– Юрки здесь нет. Он лежал со мной в этой канавке, когда я побежал на станцию.

– Ладно, пошли к пульману.

Я соскакиваю с теплушки и мы идем к соседнему вагону. Вид его ужасный, двери сорваны взрывом, железо покрыто вмятинами от пуль, по средине вагона разворочена дыра. У насыпи лежит на животе мертвый солдат.

– Его знаешь?

– Нет. Я из всего вагона видел только инкассатора. Он приходил к нам при стыковке пульмана.

– Зачем?

– Передал старшему телеграмму, о том, что вагон попадает под охрану стрелков.

– Опознать его можешь?

– Могу, а где?

– Там, - мой сопровождающий кивает на проем двери.

Я залезаю в пульман и тут же чуть не наступаю на второго охранника. Этот распластался в коридоре, обильно залив кровью чуть ли не метр квадратный пола. Перепрыгиваю его и...

– Юрка...

Мой товарищ растерзан в купе. Он лежит на койке, на спине со связанными руками С него содрана рубаха и из распоротого живота вывались кишки. Рот открыт от боли и широко распахнуты глаза.

– Это ваш стрелок?

– Да, это Юрка.

– Идите дальше.

Инкассатора трудно узнать, его тело чуть ли не разодрано от взрыва на куски. Голова еще более распухла и посинела.

– Вот он.

– А это кто?

ФСБешник кивает на остальные два трупа, лежащие недалеко.

– Этих я не знаю. Из всего вагона мы видели только его.

– Хорошо. Выходи от сюда и жди у своей теплушки. К тебе подойдет следователь, все ему расскажешь.

В голове невеселые мысли и тоска. ФСБешники отцепились от меня и остались в пульмана, я же выскочил наружу и побрел к своей теплушке. Мимо меня пронесся милиционер и закричал в выбитые двери тяжелого вагона.

– Там еще один живой.

– Кто?
– тут же высунулся один из ФСБешников.

– Помощник машиниста. Он раненый в кустах лежал.

– Тащите его сюда.

– Уже несут.

Показалась группа милиционеров, они несли в шинели окровавленного человека. ФСБешник спустился с пульмана на гравий и подошел к ним.

– Положите его на землю.

Милиционеры послушно кладут тело. Парень склоняется к лежащему.

– Ты меня слышишь, кто нападал?

В ответ не звука.

– Срочно врача. Да найдите же врача, черт побери.

– Так, врача нету, - отвечает один из милиционеров.
– Ежели и есть, то на ближайшей станции, к вечеру могет быть, если вызвать...

– Дьявол. Хоть кто-нибудь может оказать ему первую помощь?

– Так, я могу осмотреть, - продолжает разговорчивый милиционер, - моя тетка фельдшар, я у нее кой чему... смогу.

– Так смоги.

– Это мы сейчас.

Новоявленный лекарь становится на коленки и начинает снимать одежду раненого. Я не стал смотреть как приводят в порядок помощника машиниста и присел на гравий у дверей своей теплушки.

Следователь со своей группой прилетел на вертолете и очень долго находился в пульмане. Наконец все навалились на мою теплушку. Началась опись предметов и положение тел. Фотографы снимали Ваську и старшего с разных ракурсов. Меня дотошно допрашивали два пожилых мужика, заставляя показать места, где находился во время налета, что видел, как бежал и что произошло на станции.

Только к вечеру мы освободились. Следователи убрались, Ваську и Старшего солдаты замотали в одеяла и перенесли в пульман. Я остался один.

Проснулся от того, что кто то стучал в дверь теплушки. Я оттянул ее в сторону. Утро встретило солнечными лучами через ветви березок. Молодой солдатик дрожит от утренней прохлады.

– Там вас просят...

– Кто?

– Да этот, следователь.

– Куда идти?

– К тепловозу.

Соскакиваю на насыпь и иду в начало эшелона. Там уже собралась группа военных и гражданских, среди которых уже знакомые ФСБешники, следователь со своими помощниками и несколько солдат.

– Ну вот, пришел стрелок, - говорит следователь собравшимся, - давайте принимать эшелон.

Все скопились вокруг первого вагона.

– Он вскрыт, - сообщает один из солдат, - пломбы сорваны.

– Открывай, - кивает головой следователь, хотя открывать и не надо, дверь почти на половину оттащена в сторону.

Ее отодвигают до конца и все видят аккуратно сложенные картонные ящики. Сыщики осторожно забираются в вагон и тщательно осматривают груз.

– Похоже ничего не тронуто, - говорит кто то.

– Хорошо. Закрывайте двери. Печать есть? Зразу же опечатать.

Двери закрываются и их опечатывают с двух сторон. Вся группа идет к следующему вагону.