– Не надо, пусть уходит, - сдерживаю я Толин порыв догнать его.

На земле блестит лезвие кинжала. Я нагибаюсь и поднимаю его. Это прекрасное оружие было изготовлено для высшего офицерского звена гитлеровской Германии. На конце ручки паук-свастика. Меня дергает за рукав Толя.

– Пошли, уберем все.

Прячу кинжал за ремень и мы идем засыпать могилу. Мне кажется, что на крышке гроба стонет раненный парень, издавая хлюпающий звук, но лопаты дружно гребут и гребут песок. Наконец, мы выровняли холмик. Толя приволок плиту и установил ее на прежнее место. Цветы и венки так же аккуратно укладываем вокруг холмика.

– Уходим, - командует Толя.

Он забирает сумку и мы торопливо идем к большой ограде кладбища.

У меня на квартире Толя вытаскивает из сумки мундир и мы морщимся от противного тошнотворного запаха.

– Его еще надо проветрить, - ворчит Толя.
– Сколько мне дашь за ордена?

– Две сотни и бутылка водки.

– Идет, - сразу он соглашается, - только водку сейчас.

Я достаю из серванта бутылку "столичной" и передаю ему. Толя сразу оживает, бежит на кухню и звенит там стаканами. Я начинаю отвинчивать и отстегивать ордена и медали от кителя. Здесь есть весьма значительные вещи, английский орден Баньи, ордена Александра Невского, Суворова, Героя Советского Союза и еще много других боевых наград. С двумя стаканами появляется Толя.

– Давай тяпнем по случаю удачной операции.

Мы выпиваем и, дождавшись, пока я сниму последнюю медаль, Толя запихивает китель в сумку.

– Зачем ты взял его туфли?
– спрашиваю я.

– Это тоже деньги. Я пошел отсыпаться. До завтра.

Он уходит, а я открываю все окна, чтобы проветрить комнату. На часах, стрелка показывает - пять. Еще полтора часа сна.

Зам начальника цеха вызвал меня к себе в кабинетик, перед началом работы.

– Ну ты даешь, Василий. Что ты вчера натворил в цехе? Зачем споил работяг?

Кто это там такой доброхот, который сообщил обо мне. Не дядя Федя случайно?

– Я до конца смены делал фасонные болты под реакторы.

– А с... с клеем.

– С каким клеем?

– Ребята сперли бидон со склада, потом отцедили спирт и вылакали его.

– Меня там не было.

Зам начальника в возмущении разводит руками.

– Это я знаю. Ты посмотри, что ты с ними сделал?

Он подводит меня к окну в цех. Большинство рабочих не работало, некоторые держались за голову, некоторые шатались без толку.

– Почему, я?

– Они же все больные, - шумит зам начальника, не замечая моего вопроса.

– Им надо опохмелиться.

– Пошел ты..., - взрывается теперь он.

Иду на рабочее место и вижу у своего станка Дубка.

– Денисыч, опохмелиться надо...

– Опохмеляйся.

– Мы достали две канистры грязного спирта. Помоги очистить.

– Откуда?

– Реакторы промывали. Понимаешь, стопроцентная крепость, но вонище жуткое и цвет красный.

– Еще бы...

Я сам, когда был инженером, приказывал промывать латексные и каучуковые реакторы. Знаю какая там пакость. Положение у меня дурное. Если работяги будут напиваться всякой гадости помрут скоро, их даже не отговоришь, вон такая у них жажда. Надо хоть как то сохранить им жизнь.

– Надо электрическую плитку, кастрюлю, таз большой, таз маленький и самое основное, регулируемый, электроконтактный ртутный термометр на 100 градусов Цельсия, с рэлюхой.

Дубок отчаянно чешет затылок.

– Сделаем, Денисыч, сейчас я подключу всех. У меня знакомый препаратор в лаборатории, Мишаня, он поможет достать этот градусник.

Вскоре он появляется с Карданом, на которого вообще жалко смотреть. Руки трясутся, сам сизый.

– Все достали, Денисыч. Вот градусник.

Он в руке бережно держит контактный термометр.

– Тогда пойдем в укромное место.

– Я знаю, где, - оживает Кардан.
– На сварочном участке. Пошли туда.

Мы забираемся в пустую кабинку сварщика. Я помещаю большой таз на верстак, на центре таза размещаю болванку и ставлю на нее плитку с кастрюлей и наконец, закрепляю штангами перевернутый, маленький таз, прямо над кастрюлей. Термометр вталкиваю в кастрюлю, и устанавливаю на 60 градусов.

– Все готово. Хорошо что крылья тазика больше кастрюли. Где спирт?

– Вот.

Кардан вытаскивает из-под шкафа с электродами канистру. Я заливаю ее содержимое в кастрюлю и включаю плитку. Спирт начинает испаряться прямо в дно маленького таза, потом пользуясь его выгнутыми стенками, капли падают в большой таз.

– Ну вот и все. Накапает в таз, разливайте по стаканам. Только одна просьба, периодически охлаждайте этот маленький, верхний тазик сжатым воздухом.

– Сделаем, Денисыч.

Я прошел опять на свое рабочее место и включил станок. Через час работы в цехе начало пованивать спиртом. Я оглянулся. Мужиков опять не было на рабочих места. Ко мне подходит слесарь Быков, от него разит спиртом на версту.