Бенкендорф посмотрел на часы. И в ту же секунду оборвались все звуки, замолкла музыкальная шкатулка, дверь распахнулась и в приемную вышел самодержец всея Руси Николай Первый.

–  Доброе утро, ваше величество, - поклонился Бенкендорф.

–  Доброе утро, Александр Христофорович. Я очень занят. Уйма дел… Потрудитесь изложить все кратчайшим образом.

–  Слушаюсь, ваше величество. Австрийский инженер Герстнер предлагает соединить железными дорогами на паровой силе ряд городов Российской империи…

–  Но он же сумасшедший!.. Ну почему ко мне?!.. Направьте его во врачебную управу!

–  Осмелюсь заметить, ваше величество, Герстнер представил вполне убедительные резоны для полезности введения железных дорог на благо процветания России…

–  Россия и так процветает!
– нетерпеливо перебил царь.

В эту секунду из-за двери послышался нежный женский голос:

–  Ну, где же вы, Николя?..

Оглядываясь на дверь, Николай торопливо проговорил:

–  Александр Христофорович, голубчик… Обсудите проекты этого… Ну, как его?!..

–  Герстнера, - подсказал Бенкендорф.

–  …проекты этого Герстнера в соответствующих инстанциях, создайте необходимые комиссии, сделайте организационные выводы - и только потом ко мне! И не в такое раннее время, Александр Христофорович!

–  Николя!..
– послышалось из-за двери.

Николай ринулся в покои, на ходу расстегивая мундир. Когда он распахнул двери, Бенкендорф увидел кровать под балдахином, в которой томилась обнаженная фрейлина…

На Крестовском острове, в тщательно сокрытой от посторонних глаз беседке, собрались акционеры русского извоза.

–  Мы для него - инкогнито! Мы оплачиваем его работу, а остальное его не касается. Кто мы, что мы - он никогда не узнает, - жестко проговорил князь Меншиков.

–  Неужели нельзя было найти специалиста из своих?
– пожал плечами граф Татищев.

–  Нет! Как выяснилось - нельзя! Потому что у нас все делается тяп-ляп! А он - ювелир!.. Послужной список его интриг превосходит всякое воображение: дворцовый переворот в Абиссинии, беспорядки в Ирландии, расстройство военного союза Люксембурга с Китаем против Англии, загадочная гибель короля Саудовской Аравии…

–  Ну, хорошо, хорошо… Достаточно. Когда он будет здесь?

–  Я здесь уже.
– В дверном проеме появился маленький, худенький человечек с ангельским лицом, белокурыми волосиками и широко распахнутыми доверчивыми голубыми глазами. За ним волочилась непомерно длинная шпага.

–  Ага… - несколько растерялся князь Меншиков.
– Господа! Позвольте представить вам… э-э-э…

–  Иван Иванович, - помог ему вооруженный ангел.
– В России я натурализовался как Иван Иванович Иванов.

–  Дорогой Иван Иванович, мне не хотелось бы называть имен…

–  И не надо, - мило улыбнулся Иван Иванович.
– Вы - князь Меншиков, вы - князь Воронцов-Дашков, вы - графы Бутурлин, Татищев и Потоцкий. Ваш негласный доход от извозного промысла - более ста миллионов рублей в год. И железные дороги Герстнера могут лишить вас этих денег. Так?

Ошеломленное молчание было ему ответом.

–  А вот вам и последняя информация: ваш государь благосклонно разрешил создание комиссий по обсуждению проекта Герстнера.

–  Кошмар!..
– Все схватились за головы.

–  Итак - цареубийство?
– деловито спросил вооруженный ангел.

–  Нет! Нет!.. Только не это!..
– испуганно закричали все.

–  Жаль… - сразу погрустнел Иван Иванович.
– Время политических свобод… Император гуляет без охраны… Ах, как эффектно можно было бы обставить эту акцию!.. И недорого.

–  Ни в коем случае!
– категорично прервал его Воронцов-Дашков.
– Россия достаточно натерпелась от смены правителей!

–  Очень, очень жаль, - мягко и печально повторил ангел со шпагой.
– А ведь скоро даже ничтожные государственные деятели, болтая о равенстве и демократии, начнут окружать себя такой толпой телохранителей, что исполнение самого примитивного политического убийства станет буквально непосильной задачей. Естественно, и цена… - Ангел присвистнул и ввинтил палец куда-то вверх.

Вошел здоровенный молодой лакей - принес самовар, чашки, блюдца, сахар. Иван Иванович тут же стал прихорашиваться, не отводя от лакея томного взора. Лакей перехватил его взгляд, смутился…

–  Может быть… Герстнера?
– осторожно спросил граф Потоцкий.

Иван Иванович обиделся, как виртуоз-скрипач, которому предложили сыграть на балалайке «Светит месяц».

–  Ну, пожалуйста… Хотя это не та фигура, господа, ради которой стоило приглашать меня! Тем более что сегодня в России уже немало сторонников железных дорог…