– Шум драки должен был долететь до нашего холма, – с сомнением сказал Холод.

Шолто быстро глянул на него и тут же отвернулся – ему как будто трудно стало смотреть нам в глаза.

– Что оружием не возьмешь, то легко завоюешь нежной плотью, – хмыкнула из-под грязно-желтого капюшона Сегна Золотая.

Шолто ее не одернул. Наоборот – повесил голову, и светлые волосы спрятали лицо. На что намекает Сегна, я не поняла, но она явно попала в цель.

– Я бы не стал тебя расспрашивать, – сказал Дойл, – но если люди Тараниса напали на тебя – это прямой вызов власти королевы. То ли он думает, что мы все ему спустим, то ли считает, что для мести у нас сил не хватит.

Шолто поднял голову:

– Теперь ты понимаешь, почему я решил, что королева Андаис все знала заранее?

Дойл кивнул.

– Потому что нападение без ее предварительного согласия кажется еще безумней.

– Войны начинались из-за меньшего, – сказал Мистраль.

Шолто повернулся на голос.

– В последнюю нашу встречу ты сидел в кресле консорта у ног принцессы Мередит.

– Мне выпала эта честь, – поклонился Мистраль.

– Когда я сидел в том же кресле, честь эта была пустой. А для тебя?

Мистраль колебался с секунду, но сказал:

– Для меня она стала воплощением всех надежд и даже больше.

Мне удалось не оглянуться на него. Он так тщательно подбирал слова, что я поняла: мне нужно внимательней присмотреться к стоящему передо мной царю. Шолто отчаянно желал познать прикосновения соплеменницы-сидхе, мечтал, что чья-то высокая магия вспыхнет и сольется с его собственной. А я не подумала, что Шолто в нетерпении ждет, когда же я выполню обещание и отдамся ему. Покушения, убийства, сплетение интриг, в котором мне никак не удавалось найти концы нитей, не дали мне выполнить обещанное, но я не собиралась брать слово обратно.

– Та честь не останется пустой, царь Шолто, – сказала я. – Я намерена сдержать слово.

– Конечно, теперь-то конечно! – завопила Сегна. – Так и та благая сучка сказала – что переспит с ним, когда у него рана заживет.

Я неверяще уставилась на Шолто:

– Ты сам разрешил с собой это сделать?

– Нет, – мотнул он головой, – ни за что.

– Ты с детства мечтал стать сидхе, Шолто, – прозвучал голос Агнес – культурный, ближе к человеческому тембру, чем у ее подруги. – Не лги тем, кто тебя воспитывал.

– В детстве я и о крыльях ночного летуна мечтал – помнишь?

Она кивнула; голова на узких плечах казалась непропорционально большой.

– Ты плакал, когда понял, что крыльев у тебя не будет никогда.

– В детстве мы о многом мечтаем. И признаю – были моменты, когда я желал избавиться от щупалец. – Он непроизвольно потянулся потрогать утраченные органы – как пытаются недавние инвалиды почесать ампутированную конечность. Рука у него упала до того, как коснулась кровавой раны на животе.

– Как им удалось поймать тебя в ловушку и зачем это им понадобилось? – спросил Дойл.

– Я не просто знатный гвардеец королевы, я сам монарх. Если бы благие не считали меня уродом, я бы давно уже нашел случай переспать с женщиной-сидхе. Но спать со мной для благих преступление похуже, чем с любым другим из неблагих. Андаис зовет меня своей Искаженной Тварью, а благие и правда в это верят. Я для них – тварь, животное, урод.

– Шолто... – прошептала я.

– Не надо, принцесса. Я видел, как ты тоже отшатнулась от меня.

Я подалась к нему:

– Только в первый момент. Но потом я увидела, как ты сияешь магией, как играют цвета в твоих дополнительных органах, как они сияют – словно драгоценности в солнечном луче. Я чувствовала, как звенит твое тело силой и магией, чувствовала твою наготу внутри себя.

Я взяла его за руку.

Он не отстранился.

– Ты же с ним не трахалась, – удивилась Сегна.

– Нет, но держала его во рту, а если б вы той ночью не помешали, то дошла бы и до большего, как знать.

Мне не слишком нравились "особенности" Шолто, но когда он засветился силой, когда его магия ответила на мое прикосновение – я на миг, сияющий миг, увидела его как он есть. Увидела его красоту, увидела щупальца не как уродство, а просто как его часть. Не думаю, что смогла бы спать и просыпаться с ним в одной постели, но секс... секс в тот миг представлялся заманчивой идеей. И теперь я попыталась показать Шолто свои чувства – должно быть, получилось, потому что он отнял у меня руку и принялся рассказывать, как он попался на удочку.