–  А ты кто такой?

–  Да никто я. Не шуми.

–  Я Афганистан прошел!
– кричит Мишка и начинает сам верить в то, что воевал в Афганистане.

–  Один?
– спрашивает парень.

–  Чего «один»?..

–  Один прошел что ли?

–  Я душу свою там оставил!

–  А я - ноги. Чего же теперь, детей пугать? Уходи отсюда.

–  Извини… Извини, корешок, - лепечет Мишка.

В большой комнате за накрытым столом все сидят полукругом, лицом к распахнутой двери бабушкиной комнаты, а Виктор Витальевич стоя произносит тост:

–  «…коня на скаку остановит, в горящую избу войдет!..» - настоящая русская женщина, прошедшая вместе со своей страной, своей Родиной, тяжелый и славный путь, сумевшая сохранить и твердость характера, и нравственную чистоту своей души. Да, да! Души!.. «Души прекрасные порывы» старейшины этой семьи в трудные годы стагнации дали возможность ее дочери, моей бывшей жене, закончить исторический факультет университета имени Михайлы Васильевича Ломоносова, а нашей дочери Лидии получить диплом института Плеханова! Смею надеяться, что и младшая ее внучка - Анастасия, если сумеет избежать нынешнего тлетворного и разлагающего влияния некоторых, «родства не помнящих» сил, пытающихся сегодня ошельмовать и принизить весь пройденный нами более чем семидесятилетний путь, тоже станет полезным членом общества. И перефразируя строки одного из лучших поэтов нашей эпохи, так и хочется пожелать вам, уважаемая виновница сегодняшнего торжества: лет до ста расти Вам без старости! Год от года цвести Вашей бодрости!..

Виктор Витальевич заглядывает в бабушкину комнату и приветственно поднимает рюмку:

–  Стоя! Стоя! За бабушку все пьем стоя!

Все послушно встают. Лида бросает взгляд на отца и даже глаза прикрывает от стыда и злости…

Евгений Анатольевич, ошарашенный тостом Виктора Витальевича, смотрит на Нину Елизаровну. Та успокоительно берет его за руку и говорит прямо в маленькую комнату:

–  С днем рождения тебя, мамочка! Поправляйся!

–  Привет, бабуля!
– кричит Настя и толкает отца коленом.

С трудом сдерживая смех, Александр Наумович подмигивает Насте и залпом выпивает рюмку водки.

Все, стоящие у стола, тянутся бокалами в сторону бабушкиной комнаты…

…а Бабушка неподвижно лежит в своей старинной кровати красного дерева и очень смахивает сейчас на покойницу: глаза закрыты, количество и расположение поздравительных цветов, окружающих ее сухонькое, бездыханное тельце, совершенно соответствует погребальному.

Так как это приходит в голову одновременно всем - то и оцепенение тоже становится всеобщим и жутковатым…

Длится оно, к счастью, всего несколько секунд, потому что Бабушка вдруг приоткрывает один глаз и чуть подрагивает пальцами правой руки.

Все облегченно вздыхают, шумно садятся за стол и начинают быстро закусывать…

–  Неужели это настоящий язык?!
– в восторге восклицает Александр Наумович.
– Откуда?! Я уже забыл, как он выглядит!

В вагоне метро пьяный Мишка нависает над сидящим молоденьким сержантом милиции. У сержанта слипаются глаза от усталости:

–  Слушай, друг… Я с дежурства. Сутки не присел. Понял? Отвяжись ты от меня, ради Христа!

–  А если она скажет, что мы… это самое… Вернее, она… Так сказать, добровольно?
– спрашивает Мишка.

–  Все едино - сидеть тебе как кролику.

–  А если я люблю ее?

–  Вот и люби. Сидя. И тебя там, в колонии… любить будут.

–  Как это?

–  Как, как! Через задницу - вот как! Там, кто за малолетку попал - сразу оприходуют!

–  Так я и дался!

–  Спрашивать тебя будут. Ножик к глотке и… Как ее звали?

–  Настя.

–  Вот и ты у них весь свой срок будешь - «Настя»!

Поезд замедляет ход. Милиционер видит название станции, вскакивает, продирается к выходу. Мишка придерживает его за рукав:

–  Погоди… Я еще спросить хотел…

–  Пошел ты!
– вырывается от него сержант.
– Из-за тебя остановку свою проехал! Нашкодят, сволочи, а потом…

И выскакивает из вагона. А поезд увозит Мишку далеко.

На кухне Нина Елизаровна держит поднос с чайной посудой и спрашивает Евгения Анатольевича:

–  Донесем?

У него руки заняты чайником, заваркой, тортиком…

–  Вдвоем-то?
– улыбается Евгений Анатольевич.- Да запросто!

Они осторожно выбираются из кухни:

–  Знаете, Женя… Может быть, мне действительно съездить к вам ненадолго? Я так давно не была на море! Вы мне завод покажете…

Евгений Анатольевич счастливо прикрывает глаза, наклоняется и целует Нине Елизаровне руку, держащую поднос.

–  А дом пока возглавит Лида, - шепчет ему Нина Елизаровна.
– Так сказать, пробный шар…

Когда они садятся за стол, Виктор Витальевич поднимает рюмку: