Никаких полезных мыслей не рождалось, как ни старалась напрягать мозг.

Однако мои ноги резко оттормозились и понесли меня совсем в другую сторону, прямиком к кабинету ректора.

А действительно, почему мне не узнать касательно результатов экспертизы, заодно пожаловаться на плохо приведенный детокс Найтвейна?

Кадан Эштер — человек занятой, но вдруг уделит мне пару минут?

На мое счастье ректор оказался на месте. Возился с бумагами и по началу его секретарь меня пускать не хотел, но видимо Эштер услышав мой голос в приемной, решил иначе.

Выглянул, поправил очки и пригласил меня в кабинет.

— Слышал, вы делаете успехи в обуздании своих стихий, — сухо похвалил меня ректор, после короткого приветствия.

Я зарделась. Не считала, что делаю успехи, но услышать похвалу, даже такую скромную, было невыносимо приятно.

— Правда? Вам мистер Сур… в смысле мой преподаватель сказал?

— Да, профессор Войлик доволен результатами, но его расстраивает ваша дисциплина. Признаться, меня тоже.

Я снова покраснела, но уже не от радости. Шмыгнула носом и развела руками:

— Простите. Я постараюсь избегать проблем.

— Постарайтесь, — ректор осветил меня теплой улыбкой, — в скором времени вы станете полноценным адептом…

— А я пока не полноценный?

Кажется я что-то пропустила. И своей реакцией вызвала смешок у Эштера.

— Как и все наши особенные адепты, вы Оксана, учитесь по индивидуальной программе. С вами несколько сложнее, но вы близки к тому, чтобы окончательно влиться в учебу и проходить курсы по стихийной магии в составе других адептов.

— Аааа, поняла, — протянула в ответ.

Все ясно, адепты проходили тренировки по использованию магии, стихийники развивали свои стихии под руководством кураторов. Меня до тренировок не допускали. Я посещала только те общие лекции, в которых использование стихий не требовалось. Зельеварение, историю магии и Эватона, руны, общие курсы по артефактуре, теории по магическим стихиям, а вот магические практики у меня были индивидуальными.

— В чем заключается ваш вопрос, Оксана?

Эштер вывел меня из мысленных рассуждений.

— Хотела уточнить касательно экспертизы моего…хм случайного эксперимента со специями.

— Которыми вы напоили благородного Найтвейна?

— Ага…

Я выдохнула и в общих чертах поделилась с ректором тем, как недавно встретила Найтвейна и выдвинула свое предположение о том, что высокородный, похоже, до конца не излечился.

Эштер захлопнул папку с бумагами и приспустив очки с носа, уставился на меня. Мне показалось, что он медлит с ответами не случайно, а подбирает слова.

Подозрительно.

— Господин Эштер, у меня вышло приворотное зелье или нет?

— Пока сложно сказать, — наконец ответил он, — но вы, юная леди, определенно нас удивили.

— В каком смысле? Что я приготовила в итоге? Вы поймите, ну волнуюсь я. Вдруг преступление совершила.

Ректор негромко хохотнул.

— Похвально, но не переживайте. Вы не нанесли серьезного вреда Кириэлю Найтвейну.

— То есть вред все-таки причинила?

Господин ректор, вы меня совсем не успокаиваете.

— Я бы сказал, это не тот вред, за который вы должны или можете понести наказание.

— Ничего не понимаю, — разочарованно поджала губы.

Ректор будто специально увиливал от ответа, разжигая мое любопытство. Мог бы и прямо сказать.

— Оксана, вам лучше подробности узнать у профессора Зеленгара, он курировал экспертизу состава и кстати, очень заинтересовался. Второй вариант поговорить с Найтвейном.

— Ни за что! — ахнула я, едва услышав про высокородного, — с Найтвейном точно разговаривать не хочу.

— Ваше право, — Эштер пожал плечами, — загляните к Зеленгару, он более компетентен в данном вопросе. Я могу вам еще чем-то помочь?

— Благодарю вас, господин Эштер, — мотнув головой, я покинула кабинет ректора.

Еще чего, с Найтвейном разговаривать! Скорее планета в обратную сторону завращается.

Я пошла искать Зеленгара.

Выясню, что там ни так с зельем. И что конкретно имел в виду ректор, говоря, что я не нанесла серьезного вреда высокородному и не сделала ничего такого, за что должна понести наказание.