Девушка вложила свою руку, затянутую в белую перчатку, в ладонь лакея, и осторожно встала на дорожку. Тут же к ней подоспел статный парень в коктейльном пиджаке такого же цвета, как и у спутницы. Он подставил локоть, спутница обвила его, и парочка с довольным видом направилась к клубу. Я не смог разглядеть лиц этих молодых людей из-за бликов огней и теней.

Лидия предупредила всех, что вечеринка коктейльная, поэтому дресс-код должен соответствовать оной. Совсем уж безалаберно одеваться нежелательно, и все же вольность в нарядах не станет осуждаема. Вот поэтому на мне был стильный светло-серый облегающий блейзер, контрастирующий с черными брюками; под блейзер я надел черную рубашку и оставил не застёгнутой верхнюю пуговицу. Был бы с дамой, пришлось бы подстраиваться под цвет ее платья. А так… я свободен в выборе, и никому неприятных моментов не доставлю. Хотя… Лидия грозилась стать моей леди на этот вечер. А ведь будут еще Света Булгакова, Арина Голицына, Вероника, Наташа Тучкова вместе с Куракиным. Как бы удержаться и не поломать засранца. Теперь-то я чувствую себя гораздо увереннее, просто так не позволю кулаками в мою сторону махать. Несмотря на замирение, злость на этого урода осталась.

В «Меркурий» сел парень из обслуживающего персонала и отогнал машину на стоянку. Никанор встал на его место, да так ловко, что дорожка оказалась прямо у задней двери. Никто даже не понял, как Куан оказался снаружи. Зуб даю, он покинул тачку во время движения!

Гости и фоторепортеры обратили внимание на невысокого, одетого в строгий черный костюм мужчину азиатской наружности, да еще в белых перчатках, пластично вынырнувшего из машины. Открыв заднюю дверь, он низким поклоном поприветствовал молодого стройного юношу с огромным букетом роз. Парень небрежно сунул его в руки своего слуги, одернул блейзер и белозубо улыбнулся вспышкам камер.

— Кто это?

— Почему он один, без пары?

— Андрей Мамонов, младший княжич якутского князя, — уверенно сказал кто-то из журналистов. — Господа, фотографируйте, не пожалеете! Сегодняшние снимки войдут в историю. Я знаю, что говорю!

— Говорят, Мамоновы открывают свой банк в столице, а это что-то значит!

— Но почему он один? Молодой человек свободен?

— Он что-то скрывает!

— Посмотрите, какой колоритный азиат! Вы видели, как он согнулся перед княжичем? Истинный Слуга!

Я не слушал шелест голосов, проносящихся легким бризом над площадкой перед «Алмазным двором». Куан, пристроившись за мной, нес розы с бесстрастным лицом, не дрогнув ни одним мускулом. Миновав живой коридор из зевак, приглашенных журналистов, охраны из личной гвардии императора, я поднялся по светящейся лестнице, и не обращая внимания на обслугу, кланявшуюся мне не столь рьяно, как хитрец Куан, вошел в огромный холл, залитый электрическим светом. Одна из стен была полностью выложена зеркальными полотнами, в которых отражался пол из белого, с тонкими коричневыми прожилками, мрамора. Десятки молодых людей и девушек неторопливо входили в распахнутые двери, откуда гремела музыка. Некоторые из них приветливо кивали, увидев меня, а кто-то старательно отводил глаза, пряча злость. Я понимал, в чем причина. По Москве ходили устойчивые слухи, что княжич Мамонов является личным палачом императора, гася Источники по его указанию. Странно и смешно, потому что кроме Ушатых больше никто не пострадал. Но слухи — они ведь подобно плесени. Раз уж появилась, начнет разрастаться.

Я повернулся к зеркалу и придирчиво осмотрел себя и нашел весьма достойным. Куан так же молчаливо торчал за спиной. Несколько мужчин в свободных костюмах стояли в разных точках холла и внимательно прощупывали опытным взглядом входящих гостей. Я подошел к одному из них и вежливо поинтересовался:

— Великая княжна Лидия уже в зале или еще не приехала?

Широколицый охранник молча глядел куда-то в район моей переносицы и, кажется, не собирался отвечать. Я уже собрался отходить, как он произнес:

— Ее Высочество подъезжает. Эти цветы для княжны?

Дураком прикинулся, ага.

— Да, — я не стал нарываться. — Вы хотите проверить букет?

— Если позволите, — бросил охранник, и получив утвердительный кивок, быстро переместился к Куану, вытащил из кармана знакомую коробочку-сканер и провел ею вокруг букета.

— Я подожду княжну здесь, — мне торопиться некуда, с цветами бродить между столиками и заводить беседы считал очень неудачной идеей.

Так и стоял, заложив руки за спину. А вот и наши лицейские ребята появились! Аня Долгорукова в сопровождении брата Александра в темно-сиреневом, с короткими рукавами, платье в пол, и с красиво уложенными в замысловатую прическу волосами, с горделивой осанкой, увидев меня, улыбнулась уголком губ. Долгоруков не стал играть в обиженного ребенка, подошел и протянул руку. Мы поздоровались.

— Виновницу торжества ждешь? — поинтересовался он, заметив букет в руках Куана.

— Едет, — коротко ответил я.

— Видишь, как мы тютелька в тютельку подгребли! — обратился Сашка к сестре. — А ты все кучера торопила. Ладно, Мамонов, желаю удачи.

Он хохотнул, но Аня дернула его за руку и потянула в зал, боясь, что мы сцепимся и наговорим кучу колкостей. Я пожал плечами. Понятно, что Долгоруков вложил в свои слова какой-то смысл, но ломать голову не хотел. Потому что следующей парой, вошедшей в холл, были Михаил Корибут-Воронецкий с Ариной Голицыной. Княжич был в темном костюме-тройке, а Голицына в ярко-алом платье с довольно глубоким декольте, которое привлекало не только дорогущим колье, но и кое-чем другим, что перехватывает у мужчин дыхание. Такой княжну я еще не видел. Струящаяся при движении ткань словно облепляла ее фигуру, и Арина улыбалась, зная, что чертовски хороша.

— Арина Васильевна, вы бесподобны! — высказал я свое восхищение.

— Благодарю вас, Андрей Георгиевич, — чуть-чуть склонила голову Голицына. — А почему вы не в зале? Там куда веселее, чем в холле.

— Куда торопиться, Арина Васильевна? Еще напляшемся и нагуляемся, — улыбаюсь я, испытывая легкую грусть. Эх, будь княжна на пару лет младше! Неужели в качестве предполагаемого супруга выбран Мишка Воронецкий?

— Михаил, рад видеть вас, — я протянул руку, зная, что тот без колебаний пожмет ее.