— Очень смешно! — развеселилась я.

— Совсем никому не веришь? — усмехнулся Крылов.

— Могу поверить в конкретных людей, но это исключительные случаи. Обычно я даже к себе с недоверием отношусь! — нервно усмехнулась я.

— И все же люди существа социальные. Очень редко нам удается выживать в одиночку, вне общества. Нам всем очень хочется быть его частью, даже если вслух люди утверждают обратное. И я не верю, что тебе совсем все равно!

— Я и не говорила, что мне все равно. Вписываться в людские сообщества я как раз неплохо научилась. Но вовсе не потому, что им слепо верила, скорее наоборот.

Рядом со мной тяжело вздохнули.

— Тебе ведь просто не повезло, фактически сломали жизнь по прихоти какого-то урода. Разве не возникало желания восстановить справедливость и отомстить им всем?

Я пожала плечами. Вот о мести я как-то даже никогда не задумывалась.

— Юрген давно мертв. На Маркуса мне плевать, достаточно знать, что он сюда добраться не сможет, — я вновь посмотрела на Крылова и поморщилась. — Кстати, вы ведь тоже к моему попадалову руку приложили!

Крылов не впечатлился, просто продолжил гнуть свою линию:

— Но ведь есть и другие, подобные им. Неужели не хотелось хоть что-то сделать, чтобы подобного больше не происходило? А я, может, и виноват, но я-то как раз и пытаюсь ту свою оплошность исправить.

Мне вновь только и осталось фыркать.

— Я реально не инженер, и не механик. Все мои технические знания достаточно поверхностны, — в миллиардный раз пробормотала я. — Так что польза будет сомнительной!

— Но и как переводчик ты можешь очень сильно помочь.

— Просто переводчик? — скептически подняла я брови.

— Просто переводчик. Все остальное по желанию.

Я криво усмехнулась, глядя на все эти рассуждения, и не смогла не возмутиться:

— Вот вы мне тут мозги пудрите и серьезно ждете, что я буду трудиться на ваше благо, сидя в тесном подвале и перемещаясь с мешком на голове? Просто из альтруизма?

И вот этого вопроса Крылов как будто ждал:

— А говоришь, торговаться не умеешь? — улыбнулся он.

— Я все могу понять, по пункт с мешком принципиален! — не сбилась я с мысли, — Я не буду ничем помогать, если…

— Хорошо, обойдемся без него, — перебили меня, а потом невзначай добавили, — Что-то еще?

Я недоуменно уставилась на него. Вот такое легкое отступление выбило из колеи больше, чем все предыдущие рассуждения.

Задумавшись, я все же выдала второй пункт:

— Больше никакой химии и усыплений, не хочу наркоманом закончить!

— Этого больше и не планировалось, — со вздохом ответили мне.

— Потому что от трупа пользы нет? — зло выдохнула я.

— Потому что у тебя и своей дури хватает! Эльдар обещал, что ломки и других подобных последствий не будет, но совсем безвредных препаратов не существует.

Я снова фыркнула и на некоторое время замолчала, но потом огляделась по сторонам и вспомнила еще кое-что:

— Мне хотелось бы выходить и гулять на улице, у вас там территория огромная, вряд ли я кому-то помешаю.

Он задумался, затем кивнул.

— Организуем.

Я помедлила.

— Мне нужно нормальное рабочее место со столом, компьютером и рабочим креслом, а не это пластиковое недоразумение.

— Без проблем, — тут же откликнулся он.

Я вновь растеряно замолчала. На меня смотрели в ожидании, а я словно зависла. После того, как легко согласились с самым раздражающим меня пунктом насчет мешка, все остальное как-то неважно стало восприниматься.

Не планировала я список требований выдвигать, не задумывалась, что вообще можно просить или даже требовать. Ну, если учесть, что совсем отпускать меня все равно не собирались.

— Я не знаю даже, хочу нормальные карандаши, а еще краски, кисти… Только хорошие, профессиональные. Я могу написать список, что для меня привычно… Ну, было раньше.

После этого я замолкла. Собеседник какое-то время ждал продолжения, но я так больше ничего придумать и не смогла. Так что на меня уставились озадаченно.

— И это все?

— Вообще сложно так без подготовки! Мелочей много, всего не упомнишь. Надо подумать, но пока да, — кивнула я.

Он некоторое время пристально на меня смотрел, но потом все-таки выдал:

— Нет, все-таки не умеешь! — подытожил он.

***

Уезжали мы, когда небо уже окрашивалось в оранжево-розовые тона. Смотреть на постамент в свою честь оказалось неприятно, хотя видно, что родители старались, потому уходила не оборачиваясь.

Когда меня посадили в микроавтобус, на меня хотели привычно натянуть черный аксессуар, но в этот раз я возмутилась и отпрянула.