— Да, — ответила она, глядя на своего красавца брата. — Мой отец хотел, видеть меня женой воина из нашего племени, чтобы было кому оставить наш народ. Железное Перо единственный оставшийся в живых сын, а время беспокойное, сама понимаешь, — уже переведя взгляд на меня, говорила подруга. — Я предпочла чужака и ушла к нему.

Она достойна восхищения или осуждения? Поставить свои чувства вы-ше благ своего народа, надо очень сильно любить избранника.

Пока мы ждали ответ на улице, Сара рассказала мне историю своей семьи. Её отец — Волчьи Лапы, сильный и мудрый вождь. У него было пять сыновей, но война забрала четверых, оставив лишь младшего. Ещё дочь ушла к врагам. И по нелепой случайности на их землю приехал тот, от чьей руки погибли сыновья Волчьих Лап. Оказывается, мой «муж» ко-мандовал сражением под Квебеком, где сыновья вождя выступали на стороне французов. Слушая всё это, я впадала в панику. Они не помо-гут убийце своих сыновей. Стараясь глубже дышать, пыталась привести свои мысли в порядок. Сара знала, что полковника и её семью связывают такие роковые события в прошлом, но всё равно привела меня в племя. Зачем? Это вопрос я задала и ей.

138

— Моя мать видела Красного Лиса в своих видениях, — ответила Са-ра. — Его время ещё не пришло.

Звучало обнадеживающе. Значит, если бы его время пришло, то она меня бы не повела в лес зимой. Поёжившись от колкого мороза, я посмотрела на брата Сары. Для него я жена врага и убийцы его братьев. Наверное, он жалеет, что спас меня тогда. Железное Перо не смотрел в мою сторону. Старался не смотреть. Только почему-то дыхание моего дикаря было частым, а руки сжались в кулаки. Это злость бушевала в нём или что-то другое?

Из дома вышла женщина, и мы оба вздрогнули обернувшись. Сара подбежала к ней и заключила её в свои объятья. Та сдержанно ответила на нежные порывы дочери. Прижимая к себе Сару, женщина — шаман смотрела на меня и Железное Перо. Что она видела в нас, я не знаю. На её каменном лице вдруг промелькнула печаль с болью, и она прошептала что-то на ухо дочери. Та освободилась из рук матери.

— Она пойдёт с нами к Красному Лису, — обрадовала меня подруга, —

но больше помогать не будет.

— Спасибо, — сказала я.

Шаманка кивнула, словно поняла английскую речь. И мы выдвинулись обратно в форт.

Ночью в лесу кромешная темнота. Даже свет луны еле пробивается сквозь высокие деревья. Можно заблудиться. Поэтому впереди шёл Железное Перо, а за ним и мы. До Ред-Ривер мы добрались ближе к рассвету.

Подходя к воротам, я молилась, чтобы Ричард был ещё жив. Мой страх развеялся, как только перед нами открылись засовы форта. Сержант Виллоу дал нагоняй ленивым солдатам, спящим на посту. Нас заметили не сразу, а, значит, в лунную ночь часовые смотрели не на просторы под стенами форта, а спали. Эти бедолаги поведали мне, что коменданта час назад рвались навестить миссис Литл и падре. Услышав такую новость, я побежала домой. И оказалось, успела вовремя.

Фани давала от ворот поворот наглой посетительнице и святому отцу в гостиной. Увидев меня входящую с индейцами, миссис Литл закричала:

— Вы привели в форт этих дикарей?! Полковнику нужно кровопускание, а не этот колдовской шабаш! Падре, скажите ей!

Святой отец хотел было открыть рот, но я зло процедила сквозь зубы:

— Я без вас знаю, что делать, миссис Литл. Он мой муж, а не ваш.

— О, если он был моим родственником, я не применено обратилась бы к медицине, а не к дикарям. Опыта ухода за больными у меня предоста-точно, — отвечала она.

— Не удивительно, что в вашем лазарете больные мрут, как мухи! —

уже наступая на миссис Литл, говорила я.

— Что? Как вы смеете?! — вопила она, понимая, что я не позволю ей распоряжаться жизнью моего Ричарда и моей.

— Пошли вон! — и повернувшись к Фишеру. — И вы, падре тоже. В ва-139 ших услугах здесь не нуждаются. Мой муж будет жить!

Мистер Фишер, подхватив свою скандальную спутницу под руку, покинул дом коменданта. Никогда не чувствовала в себе столько силы и уверенности. Для жителей Ред-Ривер я была женой коменданта, а не рабыней. И я защищала не только жизнь полковника Монтгомери, но и своё будущее. Обещание свободны придавало мне смелости.

В спальне больного шаманка позволила остаться мне, Железному Перу и Саре. Остальных выгнала. Началось таинство смысл, которого я не понимала. Зажигая пучки трав, мать подруги приказала раздеть Ричарда. Я стянула с обессиленного лихорадкой тела всю одежду. Потом окуривая едким дымом, она запела на своём языке песню, похожую на колыбельную, за-вывая протяжно, как волчица. Сара подпевала матери, ударяя в бубен.

Счёт времени я потеряла, впадая от песни шаманки в некое забытье.

Голос моей подруги привёл меня в чувства:

— Лили, позови его, — говорила она. — Он уйдёт, если ты не позовёшь.

И я звала Ричарда, нагнувшись над его телом. Шептала касаясь его уха губами.

— Ричард, вернись ко мне. Иди на мой голос, милый. Вернись, Ричард.

— Громче! — твёрдо сказала Сара.

— Вернись! — уже чуть не кричала я.

Я звала «мужа» вернуться, а смотрела на Железное Перо. Почему-то перед моими глазами стояли они оба, словно судьба связала их вместе и только я могла разорвать эту невидимую нить.