А вот индеец спокоен. Ни один мускул в нем не напряжён. Лицо без эмоций, словно камень. Глаза только горят ненавистью, когда смотрят на соперника.

— Лили, выйди, — чуть не сипит, мой «муж».

— Ричард, — пытаюсь успокоить я его.

— Выйди, я сказал! — заорал «муж».

Я вздрогнула. Таким его не видела никогда. Что ревность делает с мужчинами? Она лишает их разума.

Мне пришлось подчиниться. Потому что, если бы полковник ещё раз крикнул на меня, то Железное Перо заступился бы. Это я поняла по тому, как сжалась его челюсть, и мышцы нервно заиграли на лице.

Я вышла из гостиной, но поднявшись на две ступеньки по лестнице, замерла. Меня нельзя было увидеть, а вот я могла слышать всё, что происходило в гостиной. Я понимаю, что поступила неприлично. Ни одна

146 уважающая себя леди, не будет стоять под дверями и подслушивать. Но, мне пришлось забыть о приличиях и воспитании ради них же самих. Ес-ли разговор перейдёт в схватку, то моё появление должно было их остановить.

— Она моя жена! — голос Ричарда был холоден, как лёд. — Она принадлежит мне! И только мне! Я не позволю отнять её у меня!

Молчание соперника длилось недолго.

— Тебе, Красный Лис, принадлежит всё, — спокойно отвечал сын вождя, — но не она.

— Я убью тебя, если ты хоть ещё раз посмотришь в сторону моей же-ны, — угрожал Ричард.

— Или я тебя, — последовала угроза на угрозу.

— Ты мне не соперник, щенок, — шипел мой «муж».

— Тогда почему в твоих словах сомнения? — сказал гурон и вышел из гостиной.

Наши взгляды снова встретились на мгновение, прежде чем двери дома закрылись за ним. От стыда меня бросило в краску. Мой спаситель понял, что я подслушивала. Хотела стать между ними стеной, чтобы предотвратить войну если что, а получилось так глупо и неловко. Недостойно леди.

Следом вышел Ричард, бросив на меня злобный взгляд тоже ушёл. Я

снова осталась одна. Сама с собой и своими муками совести. Если бы не моё фривольное поведение за стенами Ред-Ривер, то этого разговора бы не было. Так я думала, сидя в спальне возле зеркала. Меня даже начали терзать сомнения, а что, если полковник в отместку, через год продаст меня. Он не захочет давать свободу. Нет, зачем ждать так долго? Я

опозорила его имя и он, как муж, имеет полное право отправить неверную жену домой в Лондон. Это правда для всех жителей форта. Настоящая правда окажется куда ужасней. Новые торги, где я в качестве лучшего товара. Мной снова овладел страх. Я зависима от прихотей хозяина. Моя жизнь ничтожна в мире господ и рабов.

Среди ночи в спальню ворвался Ричард. Он был пьян. В руке бутылка от вина. Бросив её в стену, направился ко мне. Это мне напомнило, как когда-то мой брат так же заявился ко мне в спальню. Только тогда мне на помощь пришёл отец, а здесь мне ждать помощи не от кого. Вскочив с постели, я отбежала в конец комнаты и прижалась к стене. Быть изнасилованной снова не самая лучшая доля для женщины. А быть изнасило-ваний мужем, ещё хуже. В памяти всплывали картины из прошлого и я цепенела от страха и ужаса, что сейчас должно произойти. Зажмурив глаза, заплакала:

— Кристофер, нет, пожалуйста, не надо, — у меня почему-то перед глазами отчётливо стоял образ пьяного брата, а не Ричарда. Может потому, что до этого момента полковник никогда не представал в таком виде передо мной. Он был добрый, обходительный, вежливый, иногда высокомер-147 ный и холодный, но не жестокий.

Слёзы беззащитной девушки не остановили моего брата, чего не скажешь о полковнике. Ричард остановился. Тяжело дыша, огляделся по сторонам. В глазах уже растерянность, а не злоба. Он протянул ладонь ко мне, а я ещё сильнее вжалась в стену, дрожа всем телом.

Поняв, что чуть не совершил самый гнусный и непоправимый поступок, полковник Монтгомери опустился на колени передо мной.

— Прости, — зашептал он, склоняя голову, — прости, пожалуйста, меня.

Я чудовище, Лилия. Самое страшное чудовище. Ты и он… я только представляю вас вместе, и ярость клокочет в груди.

Он стал медленно подползать ко мне на коленях.

— Прости меня…, — уткнувшись мне в живот головой, сказал мой «муж». — Ты свободна. Свободна давно. Бумаги в кабинете. Можешь забрать их, если хочешь. Я не буду препятствовать. Только прошу, останься со мной. Не покидай меня, пожалуйста. Один год, будь моей. Только моей, Лилия.

Его слова были настоящим откровением и шоком для меня. Мой хозяин подписал освободительную для меня ещё в день покупки. Я свободна!

Я могу иди куда хочу и делать, что хочу. Я зарыдала от счастья. Ноги об-мякли, и я сползла по стене на пол. Ричард осторожно обнял меня. Его гу-бы покрывали моё лицо поцелуями. Он снова стал нежным, и того монстра я больше не видела никогда.

— Ты останешься? — в его голосе надежда.

Он исполнил свою часть договора раньше чем через год. Теперь и мне следовало исполнить свои обещания, и ответила: