А вот стандартная «хрущевка» Жигану приглянулась сразу. Балкон выходил во двор с какими-то хаотичными постройками. Соседний балкон находился на расстоянии вытянутой руки. На него легко было перескочить. Внизу росли невысокие деревья с пышной кроной и кустарники. При прыжке со второго этажа эта растительность могла послужить отличной площадкой для приземления. В соседних квартирах, кроме запойных пьяниц и их забитых жен, никто больше не проживал.

Об этом Жигана честно предупредила квартиросдатчик, грузная старуха с огромным синеватым носом — видимо, тоже любительница спиртного.

Вручая Жигану ключи, она с философским спокойствием заметила:

— Красть тут нечего. Мебель старая. Попробуешь утащить рассыплется. Холодильник говенный. Морозилка то морозит, то нет. А телик я в деревню увожу. Так что, милок, хата в твоем распоряжении.

Принимая ключи с брелоком «Мерседес», Жиган поблагодарил:

— Спасибо, баба Вера! Квартира будет в полном ажуре. Я парень чистоплотный. В постели не курю и влажную уборку раз в неделю обязательно делаю. В армии к чистоте приучили

Неожиданно старуха шмыгнула сизым носом.

— А моего сынка армия сгубила. Убили моего мальчика на учениях. Шмальнули из пушки, да не в ту сторону. Всем соколикам, что с моим Васей на машине ехали, досталось. Кому руки-ноги потом в госпитале отрезали, а кого сразу в цинковые ящики и домой… — Смахнув набежавшую слезу, баба Вера посоветовала постояльцу: — Ты, милок, девок-то не води. Они, шалавы, таперяча все насквозь спидушные. Если невмоготу станет, приезжай ко мне в деревню. Подыщем кралю.

— Спасибо, баба Вера! Только не до девок мне. Дел невпроворот. — улыбнулся Жиган.

— Ну, давай, трудись, милок, — тяжело вздохнула старуха и пошла вниз по лестнице…

Дом Колесникова был настоящим раем по сравнению с убогой «хрущевкой» бабы Веры. Но и в раю, оказывается, существуют проблемы…

Колесников тем временем отдавал распоряжения:

— Филя, обеспечь нашего приятеля пейджером и сотовым. Со связью проблем быть не должно.

— Заметано, Владимир Петрович, — ловил на лету Филимон.

— Так, с квартирой и связью разобрались. Ты с электроникой как? — спросил хозяин дома.

Жиган начал ощущать, как алкоголь зашумел в голове. Это было то приятное состояние, когда ум работает с необычайной четкостью.

— Вилку в розетку умею вставлять, — пошутил он.

— Уже немало, — в тон ему заметил Колесников. — А обращаться со сканерами и прочими электронными орудиями взлома умеешь?

Речь шла о хитроумных приборах, способных разобраться с любой охранной системой. Опыта обращения с подобной техникой Жиган не имел. О чем поспешил сообщить:

— У меня по жизни другая специализация была. И инструментами иными приходилось пользоваться.

— На оружие намекаешь? — усмехнулся Колесников.

— В точку попали.

— Ну, ничего. Учиться никогда не поздно, — допив коктейль, Владимир Петрович убрал пустой бокал со стойки. — Оружие тебе не понадобится. С моими клиентами надо обращаться бережно. И тачки их портить не надо. Ведь мне за ущерб проплачивать придется…

С неожиданно вспыхнувшей неприязнью Жиган подумал: «Сейчас заявит, что за небрежно выполненную работу из моего гонорара вычтет. На ремонт тачек… Да, Владимир Петрович, скупости вам не занимать. Наверное, с пеленок калькулятором научились пользоваться. Хотя какие калькуляторы в то время? Бухгалтерскими счетами в колыбели забавлялись».

Увлеченный инструктажем, Колесников не замечал ироничной улыбки на лице у Жигана. А тот при упоминании оружия показал Филимону кулак. Тот в ответ моргнул, давая понять, что болтать лишнего не станет.

Оружие было надежной страховкой Жигана С определенного момента жизни ствол стал как бы частью его самого. Он пытался изменить такой порядок вещей. Отказаться от оружия. Поэтому и сделал тайник, где схоронил «Парабеллум», лазерный целеуказатель и боеприпасы к пистолету. В тайник Жиган почти не заглядывал. А если и заглядывал, то лишь пополнить неприкосновенный запас финансов штукой зеленых или, наоборот, облегчить его.

Но судьбу невозможно обмануть. Все возвращалось, как сказано в Библии, на круги своя…

Задумавшись, Жиган не терял нить разговора. Он давно приметил за собой особенность — думать о своем и одновременно слушать собеседника, не упуская ничего важного.

Вот и сейчас он услышал, как к дому подъехала машина. Двигатель стих. Потом хлопнула дверь. Снизу донеслись голоса. Один был женский. Видимо, она беседовала с охранником.

А вот Владимир Петрович, похоже, был туг на ухо. Он говорил самозабвенно — точно гениальный стратег, рисовавший план будущего генерального сражения.