Клопиков радости приятеля не разделял:

— Достал этот юг!..

— Жары не переносишь? — зная слабость приятеля, переспросил телохранитель.

— От моря тошнит. Ночью проснешься, оно шумит. Утром выйдешь на пробежку, оно шумит. В рестике обед хаваешь, опять шумит. Тоска… — положив голову на руль, произнес водитель.

— Крестьянская у тебя душа, Клоп. Не умеешь кайфовать по-полному.

— Крестьянская, — не поднимая головы, согласился водитель. — Я ведь родом из-под Пскова. Знаешь, какие у нас там леса! А рыбалка, если места знать… Я бабла поднакоплю и махну обратно домой. Пасеку поставлю. Буду мед гнать.

Друг впервые разоткровенничался. Поэтому телохранитель не обращал никакого внимания на пустынную улицу и редких прохожих, дефилирующих мимо входа в салон и припаркованного возле него «Лексуса».

— Ты, Клоп, сбрендил. Какие пчелы, какой мед!.. — всплеснул руками телохранитель.

Улыбаясь по-детски, водитель ответил:

— Пчелы… которые жужжат. С крылышками и брюшком в черную и желтую полоску, — ответил он и, помолчав, добавил: — Меня, Питон, столичная жизнь абсолютно не вставляет. Я только недавно это просек. Душатся тут все из-за бабла. Выпендриваются друг перед другом, суетятся. А зачем?

Простой вопрос поставил телохранителя в тупик. Он задумчиво почесал гладко выбритый подбородок, потеребил пестрый шелковый галстук и, неопределенно хмыкнув, пробормотал:

— Заплел мне мозги. А ну тебя, Клоп… Тут же столица! Мировой городок. Центр жизни, можно сказать. Казино, стрипушки с классными девушками, куколки на Тверской, рестики. Это же Москва, Клоп. Это же полный улет… К тому же мы здесь работаем.

На крышу машины упали первые капли дождя. Туча незаметно прокралась по ночному небу и теперь пыталась избавиться от переполнявшей ее чрево влаги.

Заметив капли, ползущие по лобовому стеклу, Клопиков подсказал другу:

— Возьми зонт. Скоро Ирка китовую сперму с физии смоет и на выход отправится. Промокнет ведь.

Но, увлеченный непонятной философией приятеля, готового в перспективе променять все радости столичного существования на прозябание в глуши, телохранитель продолжал рассуждать:

— Ты, Клопиков, не дури. Здесь на «Лексусе» рассекаешь, а там на телеге грязь месить будешь…

— Так ведь «Лексус» не мой. Венегровой.

— Неважно. Все еще впереди, — восприняв сказанное слишком буквально, грузил приятеля Петр. — Дай срок, и мы на таких тачках станем рассекать по Тверской.

Грустная улыбка скользнула по губам водителя.

— Не въезжаешь ты, Питон. Сломал тебя город. Да и не одного тебя.

Ведя неспешную беседу, друзья не замечали, что происходит на улице возле салона «Амели».

Дождь разогнал редких прохожих. Магазины и офисы неподалеку от салона, допоздна обслуживающего богатых клиентов, уже были закрыты.

В конце улицы промелькнул трейлер. Свернул за угол, уступая дорогу «Жигулям» шестой модели. С противоположной стороны показалась белая «восьмерка».

Обе машины неспешно катили по влажному асфальту. Поравнявшись с «Лексусом», белая «шестерка» остановилась на противоположной стороне. В салоне виднелись силуэты двоих мужчин. Вторая легковушка, белая «восьмерка», объехала «Лексус» и, заложив крутой вираж, припарковалась рядом.

Первым почувствовал неладное Клопиков и толкнул в бок напарника.

— Смотри, какой наглец!

Бампер «восьмерки» застыл перед самым радиатором «Лексуса».

— Что за болван! — приподнимаясь с сиденья, выругался телохранитель.

Номера «Жигулей» были заляпаны грязью. Водитель «восьмерки», выполнивший лихой маневр, повернул голову и секунду смотрел на шикарное авто, оказавшееся у него за кормой.

— Чего пялишься, козел? — рыкнул телохранитель.

Его напарник, более рассудительный по натуре, примирительно заметил:

— Не заводись. Я выйду, попрошу, чтобы сдал вперед. Или сам отъеду.

— Нельзя козлам уступать.

— Не кипятись, Питон.

— Сиди. Сам с уродом разберусь, — командирским тоном заявил телохранитель.

С неожиданной для его комплекции прытью Петр выбрался из машины. Намерения, судя по суровому выражению лица, у охранника были самые серьезные. И тут весьма некстати двери салона «Амели» распахнулись. На пороге появилась певица.

— Петр! Дождь льет, где зонтик?

— Одну минуту, Ирина Васильевна.

Телохранитель направился к багажнику. Одновременно водитель «Лексуса», оставив автомобиль, подошел к белой «восьмерке». Согнув указательный палец, Клопиков постучал по стеклу дверцы, за которой находился владелец «Жигулей». Стекло медленно опустилось.