Шрифт:
– Твое дело...
– Да, мое...
– Сергей вздохнул.
– Ну а твои неприятности как, кончились?
– Кажется, да, - сказал Виктор.
– Дай бог, - Сергей кивнул.
– Слушай, - Виктор вопросительно посмотрел в глаза другу.
– Ты не знаешь какой-нибудь нормальной девчонки - я ищу няню для Сони... Так, чтобы надежная и недорого?
Сергей задумался.
– У меня племянница есть... ей двадцать лет, без работы сидит... Давай, я ее спрошу?
Виктор кивнул.
– Ну а сколько ты ей в месяц положишь?
– Долларов пятьдесят?
– предположил Виктор.
– Добро, - сказал Сергей.
42
На следующий день неожиданно позвонил старик-пингвинолог.
– Это Пидпалый, - говорил он слабым голосом.
– Виктор! Это ты?
– Да. Я.
– Приедь пожалуйста, - попросил Пидпалый.
– Мне нехорошо...
Отложив работу, Виктор поехал в Святошино.
Старик был бледен, руки его дрожали. Под впалыми глазами - желтизна.
– Заходи-заходи!
– обрадовался Пидпалый Виктору.
Виктор прошел в комнату. Там было тепло и душно.
– Что с вами?
– спросил Виктор.
– Не знаю... Живот болит - уже три дня не сплю...
– пожаловался старик, присаживаясь за стол.
– А врача вызывали?
– Нет, - Пидпалый махнул рукой.
– Зачем? Кто я им? Что с меня взять?
Виктор подошел к телефону, вызвал скорую.
– Это зря!
– старик снова махнул рукой.
– Приедут и уедут, я их знаю...
– Сидите, я чай сделаю!
– скомандовал Виктор и пошел на кухню.
Стол на кухне был завален грязной посудой, объедками. В чашках отмокали окурки. Виктор взял две чашки, набрал в них воды и слил ее вместе с окурками в раковину. Сполоснул чашки, потом поставил на плиту чайник.
Время шло. Уже и чай был готов, и сидели они молча за столом в комнате. Не разговаривая, в ожидании. На лице старика блуждала ироническая полуулыбка. Он посматривал время от времени на Виктора.
– Я тебе говорил, что я застал лучшее, что было в этой жизни... назидательно проговорил он слабым сиплым голосом.
Виктор не ответил.
Наконец в дверь позвонили. Зашли фельдшер и санитар.
– Кто больной?
– спросил фельдшер, пальцами правой руки "выкручивая" горелый табак из только что потушенной сигареты.
– Он!
– Виктор кивнул на старика.
– Что болит?
– спросил фельдшер, присматриваясь к лицу Пидпалого.
– Живот... вот тут, - старик показал рукой.
– Ношпу дать?
– спросил фельдшер, оглядываясь на санитара, бродившего кислым взглядом по стенам комнаты.
– Не надо, не поможет, - проговорил Пидпалый.
– Уже принимал...
– Ну у нас больше ничего нет, - развел руками фельдшер.
– Поехали! он махнул рукой санитару, поворачиваясь к выходу.
– Постойте!
– сказал Виктор и фельдшер уперся в него вопросительным взглядом.
– Чего?
– спросил он.
– А в больницу вы его отвезти можете?
– Отвезти можем, да кто его примет?
– фельдшер почти искренне вздохнул.
Виктор достал из кармана пятьдесят долларов, протянул фельдшеру.
– Может, все-таки примут?
– спросил Виктор.
Фельдшер замялся, еще раз, словно прицениваясь, посмотрел на старика.
– Может, в Октябрьскую примут...
– сказал он и пожал плечами.
Потом, приблизившись к Виктору как-то боком, неуклюже взял зеленую купюру и сунул в карман грязного халата.
Виктор наклонился над столом, нашел карандаш и кусок бумаги. Написал свой номер телефона.
– На, - протянул он бумажку фельдшеру.
– Позвонишь, скажешь как он и где...
Фельдшер кивнул.
– Пошли!
– бросил он старику.
Старик засуетился, неуверенной походкой зашел на кухню, вернулся что-то звякнуло в его дрожащей руке.
– Витя, - сказал он.
– Возьми ключи, закроешь потом...
Фельдшер и санитар терпеливо подождали, пока Пидпалый оденется. Потом увели его, словно он был не больным, а заключенным.
Оставшись один в чужой квартире, Виктор долго сидел за столом, дышал спертым пыльным воздухом, в котором носился раздражающий запах теплой сырости. Было как-то не по себе.