Роль окружения в эмоциональной дисрегуляции

Решающим средовым фактором, обусловливающим эмоциональную дисрегуляцию, выступает инвалидирующее[4] окружение. Такое окружение особенно разрушительно действует на ребёнка с высокой эмоциональной уязвимостью. В свою очередь эмоциональная уязвимость и реактивность индивида вызывают инвалидирующую реакцию окружения, которая в ином случае могла бы быть поддерживающей.

Определяющая характеристика инвалидирующего окружения — тенденция к изменчивому и неадекватному реагированию на личный опыт (например, убеждения, мысли, чувства, ощущения) и особенно нечувствительность к личному опыту, не подтверждённому окружением. Реакции инвалидирующего окружения на не подтверждённый им личный опыт клиента также тяготеют к крайностям — они или чрезмерны, или недостаточны. Прототипичным личным опытом, который будет вызывать инвалидирующую реакцию описанного выше типа окружения, могут выступать феноменологические, физиологические и когнитивные составляющие эмоций. Сравнение со средой, способствующей развитию более адаптивных навыков эмоциональной регуляции, позволит лучше понять роль инвалидирующего окружения в возникновении и поддержании пограничных паттернов.

В оптимальной семье имеет место частая публичная валидация личного опыта. Например, когда ребёнок говорит, что хочет пить, родители дают ему воды или сока, а не говорят: “Не может быть. Ты только что выпил стакан воды (сока)”. Когда ребёнок плачет, родители утешают его или пытаются выяснить, отчего он плачет (а не говорят ему: “Перестань реветь, не будь плаксой!”). Когда ребёнок выражает гнев или фрустрацию, члены семьи относятся к этому серьёзно, а не отмахиваются от подобных проявлений как от чего–то несущественного. Когда ребёнок говорит, что старался изо всех сил, родители верят ему, а не упрекают в недостаточном старании. И т. д. и т. п. В оптимальной семье принимаются во внимание предпочтения ребёнка (например, относительно интерьера комнаты, одежды, занятий); к взглядам и мыслям ребёнка относятся серьёзно; эмоции ребёнка воспринимаются как значимые коммуникативные сигналы. Успешный личный опыт в такой семье вызывает соответствующие изменения в поведении других членов семьи. Эти изменения повышают вероятность удовлетворения потребностей ребёнка и снижают вероятность негативных последствий. Адекватное и положительно подкрепляющее реагирование родителей обусловливает способность ребёнка к лучшему различению собственных эмоций и эмоций других людей.

И наоборот, инвалидирующая семья создаёт проблемную среду для ребёнка. Члены инвалидирующей семьи неадекватно реагируют на выражение ребёнком собственных предпочтений, мыслей и эмоций: либо игнорируют эти коммуникативные сигналы, либо реакция носит более радикальный характер, чем в более восприимчивом и валидирующем социальном окружении. Это приводит к дальнейшему расхождению личного опыта эмоционально уязвимого ребёнка и нормативного опыта, который одобряется и поддерживается социальным окружением. Особенности научения, ответственного за многие поведенческие проблемы индивидов с ПРЛ, обусловлены нарастающими противоречиями между личным опытом ребёнка, с одной стороны, и особенностями реагирования и описания опыта другими членами социального окружения — с другой стороны.

Помимо неспособности к оптимальному реагированию на этапе раннего развития ребёнка, инвалидирующее окружение характеризуется универсальными требованиями контроля эмоциональных проявлений, особенно выражения отрицательных эмоций. Болезненные переживания индивида не воспринимаются как значимые и объясняются такими негативными явлениями, как отсутствие мотивации, недисциплинированность и неспособность к позитивному мышлению. Сильные положительные эмоции и выраженные предпочтения могут объясняться такими качествами индивида, как нерассудительность или импульсивность. Среди прочих характеристик инвалидирующего окружения можно упомянуть: ограничение требований ребёнка к среде, дискриминацию ребёнка в зависимости от половой принадлежности или по другим произвольным принципам и использование наказания (начиная от критики и заканчивая физическими мерами воздействия и сексуальным насилием) как средства контроля поведения.

Инвалидирующее окружение способствует эмоциональной дисрегуляции, поскольку не может научить ребёнка выявлять и модулировать возбуждение, переносить дистресс или доверять собственным эмоциональным реакциям — как правомерным интерпретациям событий. Такая среда, кроме того, активно обучает ребёнка инвалидации собственного опыта: окружение заставляет ребёнка отыскивать в среде сигналы, нормирующие его чувства и действия. Преуменьшение сложности разрешения жизненных проблем со стороны членов окружения ведёт к тому, что среда не может научить ребёнка установлению реалистичных целей. Более того, наказание проявлений отрицательных эмоций и неадекватное подкрепление эмоциональных коммуникативных сигналов (только после выплеска ребёнком эмоций) ведёт к тому, что в инвалидирующем окружении формируется специфический стиль эмоционального выражения — резкие колебания от радикального торможения до радикального растормаживания. Другими словами, типичная реакция инвалидирующей семьи на эмоции ребёнка расстраивает коммуникативную функцию нормальных эмоций.

Эмоциональная инвалидация (особенно отрицательных эмоций) как стиль взаимодействия характерна для обществ, поощряющих индивидуализм — в том числе индивидуальный самоконтроль и индивидуальное достижение целей. Эмоциональная инвалидация, таким образом, очень характерна для западной культуры в целом. Конечно же, некоторая степень инвалидации при воспитании ребёнка просто необходима — для обучения самоконтролю. Невозможно позитивно реагировать на все коммуникативные проявления эмоций, предпочтений или представлений ребёнка. Возбудимый ребёнок, которому трудно контролировать своё эмоциональное поведение, требует от окружения (особенно родителей, но также друзей и учителей) максимальных усилий для внешнего контроля эмоциональности. Инвалидация в этом случае может быть вполне эффективным средством временного торможения выражения эмоций. Однако инвалидирующее окружение оказывает разное воздействие на разных детей. Стратегии эмоционального контроля, применяющиеся в инвалидирующих семьях, могут не оказывать значительного негативного воздействия или даже быть полезными, если дети обладают необходимыми психологическими навыками, позволяющими им эффективно регулировать свои эмоции. Однако предполагается, что стратегии эмоционального контроля оказывают разрушительное воздействие на эмоционально уязвимого ребёнка. Именно такое взаимодействие биологических и средовых факторов считается причиной возникновения ПРЛ.

Такая транзактная модель пограничного развития ни в коей мере не может нивелировать роль негативной среды как фактора этиологии ПРЛ. Одна из разновидностей самого сильного травматического опыта — опыт жертвы сексуального насилия, пережитого в раннем возрасте. Исследователи установили, что до 75% индивидов с ПРЛ стали жертвами сексуального насилия в детстве. Именно этот опыт, по–видимому, отличает индивидов с ПРЛ от других категорий пациентов. Исследования дают убедительные доказательства того, что опыт жертв сексуального насилия в раннем возрасте выступает важным фактором развития ПРЛ. Неясно, однако, сам ли по себе травматический опыт сексуального насилия способствует развитию пограничного расстройства или же такое насилие и развитие расстройства выступают результатами чрезвычайной семейной дисфункции и инвалидации. Иными словами, как история виктимизации[5], так и проблемы эмоциональной регуляции могут возникать из одного и того же комплекса обстоятельств развития. Тем не менее высокий процент жертв сексуального насилия среди индивидов с ПРЛ указывает на то, что этот травматический опыт может играть важную роль в возникновении пограничного расстройства.

Патогенез эмоциональной дисрегуляции

Р. Маккоби (Maccoby, 1980) утверждает, что сдерживание действия выступает основой организации любого поведения. Развитие репертуара навыков саморегуляции, особенно способности сдерживать и контролировать аффект, составляет один из важнейших аспектов развития ребёнка. Способность регулировать переживания и выражение эмоций крайне важна, поскольку отсутствие таковой приводит к расстройству поведения, особенно целенаправленного, а также прочих видов просоциального поведения. Сильные эмоции реорганизуют или переориентируют поведение. Они подготавливают индивидов к таким действиям, которые соперничают с не зависящим или менее зависящим от эмоций поведенческим репертуаром.