Степан смотрел уныло исподлобья, а сам думал:

— И зачем ты меня бередишь по самому больному месту! Учиться!.. — А кому нужна моя наука-то — молвил Степан.

— Всем нужна! Людям нужна! — понимаешь?

Митя говорил просто, искренно, задушевно.

— Давайте говорить сразу по-хорошему… Вот вы свободны оба! ну, что, опять воровать пойдете, али у нас здесь останетесь… как равные? Что лучше, жить по-хорошему, помогать нам?.. Или опять па улицу?

— Хотите по-товарищески? Как равные?

— Какие же мы вам равные! — говорит Степан;— разве мы можем?

— Эх, Степа, брось. Может и из нас много было плохих, да выправились. Ну?!.

Ванька ничком перевернулся наземь, закрыв голову руками.

Подошел Степан к Мите, взял его за плечо, хотел что-то сказать, а слезы помешали!.. Уткнулся головой в его плечо, а плечи вздрагивают…

Остались ребята в лагере. Чужими они себя здесь не чувствовали. Как-то сразу Митя все отношения наладил!

Счастливым на утро проснулся Степка, хотелось верить, что он здесь товарищ, а не чужой, что ему верят, что есть надежда жить по-человечьи, а впереди может и учить будут!

Ванька в первый же вечер рассказал многое из своей жизни.

Ребята вместе с другими оживленно принялись за работу: кололи дрова, удили рыбу, все вместе поехали в подшефное село.

Жизнь у пионеров на свободе, полная интересной живой работы, по душе пришлась Степке и Ивану.

Старые товарищи наведывались в лагерь; сначала прятались в кустах — стыдно было, а потом стали проситься пожить с пионерами.

Осенью Степку удалось пристроить приходящим в музыкальную школу, а Ванька орудовал на пашне, принадлежащей пионерам.