Возбуждение, гнавшее его в течение всей долгой дороги вперед, сменилось апатией. Он был готов ко всему. Мысли разбегались. Сознание чисто механически регистрировало внешние впечатления. Например, то, что стекла окон оклеены полосками бумаги и что ни в одчпм окне нет света. Что в городе еще нет ни одного разрушенного здания, что на площадях вырыты щели для укрытия и так далее. Наблюдения возникали на миг и тут же улетучивались, успевая задеть лишь самую поверхность сознания, но не проникая в его глубину, где все как бы оцепенело.

Он добрался до своей улицы. Ощупал взглядом трехэтажный каменный дом, в котором жил последние годы. И здесь окна были такие же темные, как всюду, и тоже оклеены крест-накрест бумажными полосками.

Своих окон Элиас не увидел - они выходили во двор. Не зайти ли во двор соседнего дома и не посмотреть ли оттуда? Если и его окна оклеены, то не стоит подниматься. Значит, в его квартире новые хозяева.

И все-таки Элиас не пошел на соседний двор, А попросту открыл дверь и вошел в парадное. Тут было сыро и пахло известкой. Неужели в чьей-то квартире делали ремонт?

Во всем доме царила тишина, словно тут никто не жил. Прежде же в квартире на первом этаже всегда орало радио.

До площадки Элиаса еще оставалось две-три ступеньки, когда его мысли снова метнулись к Ирье. Где она? Попросту куда-то вышла или же уехала совсем далеко? Может быть, даже эвакуировалась?

Он принялся искать в кармане английский ключ. Нашел его. Опять задумался: не лучше ли постучать? Прислушался.

Тишина. В ванной доктора Хорманда шумела вода. Но это был единственный звук - из-за двери не доносилось ни разговоров, ни шагов.

Элиас вставил ключ в замок. Замок открылся - никто его не сменил.

Да, замок был старый, и это открытие сильно впечатлило Элиаса. Оцепенение прошло" мигом. Элиас взволновался, обрадовался. Что бы это значило? Не то ли...

Ему не хватило терпения додумать эту мысль до конца. Он повернул ключ и нажал ручку. Дверь открылась.

Дверь открылась.

Его обдало застоявшимся пыльным воздухом.

Элиас прикрыл дверь и остановился в передней.

Он постоял так несколько минут. Взгляд жадно впи-.тывал каждую мелочь.

Все было таким, как он оставил. На вешалке висело летнее пальто, которое он так и забыл перевесить в шкаф, хоть и собирался. Грязноватые ботинки и калоши. Шляпа, которую он хотел сдать в чистку и реставрацию. Газеты и платяная щетка на полочке под зеркалом. Чемоданчик на стуле. Домашние туфли. Сквозь приоткрытую кухонную дверь был виден убранный наспех стол, а на нем - кофейник и сахарница.

Элиас тихо нажал на дверь комнаты.

Там тоже ничегошеньки не изменилось. На диванной полке, покрытой густым слоем пыли, лежали газеты и журналы. Пепельница была полна до краев раздавленными окурками.

Душный воздух, пыль и беспорядок - все это как-то тронуло Элиаса. После его ухода сюда не заглядывал ни один человек. Выходит, его и не искали? И не объявили его квартиру собственностью врага народа? Что это могло значить?

Было, наверно, часов одиннадцать, когда в его дверь позвонили.

Элиас отложил платяную щетку, с помощью которой он как раз намазывал клеем очередную полоску бумаги, вытер руки и открыл дверь. Но пока открыл, в голове у него промелькнуло множество предположений. Кто это наведался так поздно? Все-таки арест? Какой там! Ирья? Глупости! Откуда ей знать, что он уже здесь? По-видимому, за дверью стоит доктор Хорманд, больше некому. .

Элиас не ошибся. В плохо освещенном коридоре - коридорную лампочку покрасили в синий цвет - стоял врач с большой охапкой газет, журналов и писем.

Элиас растворил во всю ширь дверь перед запоздалым гостем.

– Здравствуйте, товарищ доктор. Заходите, пожалуйста.

– Здравствуйте, здравствуйте! Рад вас видеть, очень рад. Простите, что так поздно... Вот ваша почта!

И доктор Хорманд опустил свою охапку на столик в передней.

Элиас крепко пожал ему руку. Некоторое время оба молчали.

– Извините, что проявил маленькое самоуправство в отношении вашего почтового ящика, - заговорил наконец доктор Хорманд, - но он уже был переполнен.

– Благодарю вас, - тепло отозвался Элиас. В этот миг старый врач казался ему симпатичным.

– Вы чудесно загорели, - сказал доктор Хорманд. Элиасу почудилось, что в этих словах был какой-то скрытый намек, и он ответил:

– Я быстро загораю. Врач кивнул.

– Признак хорошего здоровья. Всегда был убежден, что здоровье у вас хорошее. Кстати сказать, дорогой сосед, я не надеялся увидеть вас так скоро.