Боря сначала слушал. Потом пытался вслушиваться. Иногда кивал. Решение пришло быстро.

Достав телефон из кармана новых выделенных шорт, сантехник же набрал сенсея от сантехники:

— Василь Степаныч, а что ты там говорил по части искусственного интеллекта? Пиздец нам всем или ещё поживём?

И не слушая ответ, протянул трубку Борису Степановичу.

Тот взял, послушал динамики. А затем начал говорить туда, где умные вещи раздавались.

— Да ты что? А я о чём? — кивал дед за столом. — Вы уже берите этот Тайвань или дайте людям свободу! Нам-то зачем мозги компостировать? Хотят к японцам в объятья, пусть чешут! Те, правда, они сами без янки шагу не ступят. А куда этим гринго без нашего урана-то? Вот мало и подорожало опять!

Видимо, ответ по ту сторону Василию Степановичу понравился, так как тот не только не отключился, но активно продолжил.

Дед даже из-за стола поднялся, в коридор вышел, а затем вовсе на второй этаж ушёл, чтобы связь получше была и «человека лучше слышно было».

Так за столом остались лишь Лариса, Вика и бабка. И глядя на Бориса, Лариса Борисовна продолжила разговор среди вдруг возникшей тишины:

— Володя на капельницах. Но послезавтра его родители прилетят. И на выходные его отпустят. Я договорилась. Ты уж, Боря, потерпи с нами на пару ещё несколько дней.

Боря пожал плечами. Потерпит, мол. Чего теперь делать?

— Кузовные работы за пару часов не сделать, — вдруг огорошила его приятным известием Лариса. — Сам понимаешь. Сначала жестянщики поработают, потом пока грунтовка высохнет, потом краска. Всё же по уму надо делать. Чтобы как раньше была машинка. Как новенькая сияла. Такие к нам теперь не завести. Но эта снова как игрушка будет.

— Да я понимаю, — ответил Глобальный, также понимая, что ближайшие пару дней придётся провести ещё и в обществе чужого деда и озорной старушки.

Но была в этом и светлая сторона. Вика, например. Он смутно помнил, что приходила к нему ночью, обтирала, меняла наволочку на одеяле, приносила мокрое полотенце на лоб, заставляла пить лекарства и больше жидкости, пшикаться со всех сторон лекарствами, закапываться и глотать что-то круглое.

«Заботилась, одним словом», — подытожил внутренний голос: «Вот кому-то с женой повезёт».

Лопырёва как раз повела бабку в зал, где за большим телевизором та могла наблюдать за приключениями её любимой рабыни Изауры, «где смысла больше, чем в современной жизни». Во всяком случае, в этом бабка как раз всех и начала убеждать, как только дед ушёл.

Так они с Ларисой остались за столом наедине.

— Борь, — сразу перешла Де Лакрузо на шёпот. — Ты не пойми меня неправильно. Я люблю Володю и речи о том, чтобы куда-то деться с тобой нет. Я останусь здесь. Понимаешь?

— Понимаю, — добавил Боря, который об этом даже не думал.

О долге в десятки миллионов думал, о Сибири думал, о женщинах, о детях. А о Ларисе — нет. Но теперь он просто радовался возможности говорить.

Сейчас позвонит Наташке, всё объяснит бате, мать успокоит, родню. Жизнь прекрасна, если ещё и автомобиль до ума доведут. И сделка всё-таки состоится.

В дверь резко постучали. Лариса пошла открывать, ещё не настроив камеры на новый телефон. Их холла вдруг послышалось её удивление. А когда Боря и сам осторожно выглянул в помещение, (что в замках назвали бы «залой»), там стояли трое спецназовцев в форме и балаклавах.

С собой они привезли пятерых в наручниках и с завязанными глазами. Те стояли на коленях, совсем без масок и немного помятые. Рты завязаны, так что могли лишь мычать.

В одном из неожиданных гостей Глобальный на миг признал женщину, так как торчала объёмная грудь. Но эта «девушка» была со щетиной, лыса как бильярдный шар и носила усы, что немного портило впечатление.

«Это что это такое?» — возмутился внутренний голос.

— В смысле вы мне их отдаёте?! — возмутилась и Лариса возникшим обстоятельствам.

— Нас вызывают, — коротко ответил тот, кого она знала, как Лёва. — Надо ехать.

— Куда их? — добавил его напарник.

— Не знаю… в подвал, наверное, — ответила Лариса с сарказмом в голосе.

Но ребята шутки не уловили. И восприняли как прямой приказ к действию. Бывших налётчиков быстро погнали пинками на лестницу, которая вела в дебри лофта, отделанного лишь кирпичом и спустили в подвал.

Лариса тут же попыталась дозвониться до Тоненьких. Но связь по ту сторону уже была недоступна.

— Где Борис Валентинович? — спросила она у Лёвы, что доставил «посылку» и уже отправлялся на выход.

— Вызвали, — ответил он ещё короче.

И без дальнейших объяснений закрыл за собой дверь.

— Что за пизде-е-ец?! — протянула ему в спину Лариса, которая и старых гостей не планировала, не то, что новых заводить. Но жизнь её ни о чём не спрашивала.

У Вики была одна способность. Она лучше всех в посёлке могла приподнимать бровь в непонятной ситуации. Что и продемонстрировала, явившись из зала в холл.