— Ну и как же эта штука...

Глава двадцать третья

Элайджа

— Лэнс, быстрее, иди посмотри! — крикнул Уолдо, как только переступил порог салона.

Я не удосужился оторвать взгляд от эскиза, который рисовал для клиента.

Через секунду они ввалились в дверь, смеясь.

— Чувак, в твоем внедорожнике автокресла.

Мне пришлось поднять голову.

— Не начинай. Ты уже видел их.

Я снова продолжил рисовать.

— Да, но почему они до сих пор в твоей машине?

В голосе Лэнса звучало сомнение, но я не переставал рисовать.

— Какой смысл вытаскивать их, если у нее нет машины? — Здесь все очень любопытны. — Кроме того, так проще по утрам, когда она работает. Не нужно каждый раз устанавливать их.

Хэдли пыталась забрать их в тот вечер, когда я привез их домой, но я указал на бессмысленность этого поступка, пока у нее не появится новая машина. Не нужно быть экспертом, чтобы понять, что ее машина не подлежит ремонту. На днях она попросила отца отвезти ее в полицию за протоколом для страховой компании, и это меня расстроило. Я хотел отвезти ее. На этой неделе я трижды отвозил ее на работу и забирал. К сожалению, в следующие несколько дней у нее были выходные. Несмотря на то, что сказал, что отвезу ее куда надо, уверен, она не попросит меня об этом, в свой выходной. Скорее всего, она обратится к своим родителям.

Табурет заскрежетал по полу. Он подкатился и остановился по другую сторону стола, за которым я рисовал. Краем глаза я увидел, как Венди плюхнулась на стул и скрестила руки на груди.

— Мы тебя не узнаем.

Хмыкнув, я спросил:

— Что ты имеешь в виду?

— Доброта не твой конек, Элайджа. Тебе идет.

Подняв взгляд, я увидел, что она ухмыляется.

— Разве тебе не нужно сделать татуировку или что-то в этом роде?

— Я свободна ближайшие тридцать минут, — сказала она мне, наклоняясь вперед. — Хэдли милая, очаровательная и красивая. Полная противоположность тебе.

Я отложил карандаш.

— И?

— Нам стало интересно, нравится ли она тебе. Ты из кожи вон лезешь, чтобы помочь ей, и трижды на этой неделе уходил с работы пораньше. Ты никогда не уходишь рано!

— Конечно, она мне нравится. Как может быть иначе? — Когда ее глаза озорно заблестели, я застонал и провел рукой по лицу. — Не в этом плане.

Это ложь. Мне очень нравилась Хэдли, эта симпатия выходила за рамки дружбы, независимо от того, сколько бы я ни притворялся, что это не так. Согласен с Венди — я едва узнавал себя. Не то чтобы это было плохо. Это были приятные изменения, так что я не стал подвергать их сомнению. Почти. У меня возникал стояк каждый раз, когда я думал о Хэдли, но я не обращал на это внимания, поскольку мне нравилась наша с ней дружба. Между нами не было ничего в физическом плане. Я никогда не чувствовал себя с кем-то так хорошо, как с Хэдли, просто находясь рядом.

Это было естественно.

Чертовски идеально, если честно.

Черты лица Хэдли выдавали, насколько она моложе меня, но она была гораздо взрослее большинства женщин ее возраста. Именно поэтому я не возражал против нее и ее маленькой семьи.

Я никогда не задавался вопросом, что хочу делать. Я просто делал это, и нахождение рядом с ними было очень притягательно. Меня тянуло к ним.

В последнее время я задумывался, что, возможно, ошибался, считая жизнь с детьми и семьей рутинной. Может, трудности того стоили, но потом я увидел в магазине кричащего малыша, и ко мне вернулось желание никогда не заводить потомство. Затем я вспомнил о маленькой истерике Люси прошлым вечером. Я отвез их домой. Люси что-то хотела, а Хэдли не дала ей этого. Ее вспышка не была раздражающей, хотя могла быть громче обычных детей, когда пыталась добиться своего. Странно, но меня немного забавляло, как четырехлетний террорист пытался подчинить Хэдли своей воле. Мне было стыдно признаться, что по какой-то непонятной причине Люси подчинила меня себе. Если она что-то требовала, я делал. Именно поэтому в моей машине всегда лежал пакетик с ее любимыми чипсами. Хэдли не разрешала мне их приносить, потому что Люси плохо себя вела.

Моя бывшая с удовольствием спросила бы Люси, как ей удалось заставить меня выполнять ее команды. Бог свидетель, что я никогда и ни для кого не сделаю того, что делал для Люси и Хэдли.

Осознание чувств к Хэдли и ее семье, не испугало меня. Более того, это вызвало улыбку на лице. Несмотря на то, что в день знакомства я неправильно оценил ее, мне всегда было легко находиться рядом с ними. Однако меня беспокоило желание защитить маму и ее детей, несмотря на то, что я плохо их знал. Я подумал, что, возможно, причина кроется в том, что до появления Хэнка мама была матерью-одиночкой. Честно говоря, дело было не в этом.

Как бы ни старался, я не мог контролировать свои чувства.

— Уверен? Или врешь?

Голос Венди вернул меня в настоящее.

Я моргнул.

— Мы друзья... Если бы у меня была возможность, я бы перевез их в свой дом и не выпускал. — пробормотал я, перегнувшись через стойку, и снова взял карандаш.

Венди вздохнула.

— Тебе они на самом деле нравятся? Даже ее дети?

Глубоко вздохнув, я поднял глаза и сказал:

— Да.

— Не думала, что доживу до того дня, когда ты будешь заботиться о ком-то больше, чем о себе. Ты так искренен, когда говоришь о них, что это пугает. Смотри! У меня мурашки по коже. Не могу дождаться, когда расскажу об этом Шерил.

— Не надо, — произнес я, сжав переносицу, прежде чем вздохнуть. — Я сказал ей, что я её друг. Некоторое время назад она спросила меня, не связано ли моё отношение к её дочери с желанием замутить с ней. Я ответил, что нет, но каждый раз, когда видел её, она нравилась мне все больше и больше. Поэтому, когда она спросила об этом, я побоялся признать правду — что она мне на самом деле чертовски нравится. Хэдли наконец-то поговорила со мной не пытаясь убежать. Я не хотел все испортить. Не поймите меня неправильно, быть ее другом чертовски просто, но я запал на маму. — Я замолчал и сделал делал глубокий вдох. — Блядь. Это делает меня мудаком, верно? Я не поддаюсь эмоциям, но мне нравится то, что она заставляет меня чувствовать, даже несмотря на то, что не прикасаюсь к ней...