Блядь! Блядь! Блядь!

Честное слово, я не мог дышать. Воздух вернулся в мои легкие только после того, как мама, которая разрушила мою жизнь до основания, прислала сообщение около одиннадцати вечера того же дня.

Хэдли: Ты спишь?

Два слова, но мой желудок скрутило от страха. Неужели это конец?

Элайджа: Нет. Все в порядке?

Хэдли: Люси и Элай спят...

Ни хрена себе! Она предлагала...? По моей шее расползлось тепло, а член дернулся.

О чем я думал? Хэдли заставила меня уйти. К чему эти поздние сообщения? Я должен быть чертовски зол и требовать, чтобы она позволила мне пригласить ее на свидание. Я не мальчик по вызову. Она должна понимать, что между нами все по-настоящему. Она никуда от меня не денется.

Хэдли: Приходи, если хочешь.

Кого я, блядь, обманываю? Я пронесся по коридору, споткнулся о какой-то мусор на полу, надел ботинки и вышел за дверь. Она не жалела о том, что мы сделали. Она хотела сделать это снова.

Мне не терпелось отшлепать ее по заднице за то, что напугала меня до усрачки.

Не успел я постучать, как она открыла дверь, словно ждала меня.

Ее маленькая ручка сжала мою рубашку в кулак и втащила меня в дверной проем. Хэдли закрыла за мной дверь, встав на цыпочки прижалась своими губами к моим. Маленькое изящное тельце Хэдли прижало меня к двери, ее язык искал мой, и она, как сумасшедшая вцепилась в мои волосы.

От нее по моим венам струился жидкий огонь. Нет, она была в моих венах. Эта женщина была во мне, проникая так глубоко, что я знал: ради нее пойду на все.

Только бы она была в моей жизни... а я в ее... Чтобы каждый день просыпаться в ее объятиях.

Уверен, что розовое старушечье платье она надела для того, чтобы мне было легче к ней подобраться. Эта объемная штука на ней была чертовски сексуальна. Я на секунду оторвался от ее рта, чтобы полюбоваться ею. Я вгляделся в ее голубые глаза, горящие похотью, в затемненной кухне. Затем позволил ей продолжить ласкать мою грудь, а сам скользнул рукой вверх под ее платье и обхватил попку. Она вздохнула, и мой язык нырнул в ее открытый рот.

— Подожди, — простонал я, несколько раз похлопав ее по заднице в надежде, что она перестанет красть мою душу своими поцелуями. Она не слушала. Не реагировала. Мне пришлось схватить ее за плечи и отстранить от себя. — Нам нужно поговорить.

Ее глаза остекленели, щеки раскраснелись, когда она смотрела на меня.

— О чем?

— Ты закончила быть брюзгой? — спросил я.

Она закатила глаза и вздохнула.

— Элайджа...

— Ты весь день вела себя как маленькая дрянь.

— Неправда, — попыталась оправдаться она, но я быстро ее заткнул.

— Правда. Ты весь день жаждала крови. Ты заставила меня уйти. Зачем? Чтобы ты могла притвориться, что не трахалась со мной? — Она попыталась отстраниться, но я крепче обнял ее и придвинул ближе. — Я не хочу быть грязным секретом, Хэдли.

— Зачем ты вообще пришел, если мы не собираемся...

Она замолчала. Я ни разу не слышал, как она ругается.

— Кто сказал, что не собираемся? — тихо прошептал я. Убедившись, что она не попытается от меня отстраниться, я провел пальцами по ее бедру. — Раздвинь ноги, — сказал я и понял, что она уже сделала это. Улыбаясь ей, я приподнял ее платье и провел пальцами по мокрым трусикам. — Может, ты присядешь и послушаешь меня секундочку?

Хэдли кивнула, я подхватил ее на руки и отнес на диван. Я сел рядом с ней, прижимая ее к себе, как ребенка, и уставился на нее.

— Ты очень красивая, Хэдли.

И это правда. Все в ней — от округлости глаз и милого изгиба губ, когда она краснела и улыбалась, до сердитых выражений, появлявшихся на ее лице, — было идеальным. Я никогда не устану смотреть на нее.

Хэдли отвела глаза и прошептала:

— Ты заставишь меня сделать что-нибудь нелепое. Прекрати...

— Ты всегда нелепая.

Мой ответ заставил ее поднять глаза и слегка рассмеяться.

— Эй.

— Ты — воплощение нервозности. — Я рассмеялся. — Ты мой маленький комок нервов.

Она вздохнула.

— Я ничего не могу с этим поделать.

— Удивительно наблюдать, как ты справляешься с воспитанием детей в одиночку, несмотря на всю свою нервозность. Временами ты просто сверхчеловек, а потом я вижу, как ты нервничаешь из-за того, что я говорю, и удивляюсь, как ты вообще функционируешь. Но ты делаешь это с такой легкостью. — Я прижал ее к себе, проводя большим пальцем по ее руке. — Я больше не хочу, чтобы тебе приходилось делать что-то в одиночку.